Когда Ярослава увидела людей в белых халатах, с носилками, на которых неподвижно лежала молодая женщина, её охватило одновременно удовлетворение и страх. Живёт ли та, кого увезли в больницу? Этот вопрос заставил холодный пот пробежать по спине Ярославы. Она не хотела ни боли, ни погибели, даже ради матери. Переломы не входили в её план она лишь хотела наказать, отвадить отца.
Гордеевы были известны далеко за пределами их района. Не просто семья, а сплочённый бизнесклуб: Дмитрий, его жена Валентина и дочь Ярослава. Их конный двор «Легенда» стал местом паломничества для туристов со всей России. Дмитрий потомок казаков, душачеловек; Валентина надёжный тыл и бухгалтер; Ярослава, выросшая в седле, знала каждую лошадь как собственную руку. С ранних лет помогала в конюшне, уже в подростковом возрасте профессионально занималась выездкой. Тихая, упорная, смелая человек действия.
Семейный бизнес начался с хобби Дмитрия: несколько лошадей на родовом подворье. В середине девяностых он построил просторную конюшню с манежем и загоном недалеко от деревни Кузнецк, потом небольшую гостиницу, добавил ещё пять лошадей и открыл прокат. Нанял коноводов, кузнеца, тренеров дело пошло. Услуга понравилась новым дачникам и туристам из Москвы, СанктПетербурга, Казани. Ярослава с матерью жила в квартире в Москве, но по выходным неизменно приезжала в деревню, обожая лошадей. В седьмом классе уже помогала отцу обучать новичков.
После школы она не пошла в институт, полностью посвятила себя делу семьи. Знала каждую лошадь, их настроение, боли, кто сегодня готов к полю, а кто будет «козлить». Бизнес шёл не без потерь: в 2010м году пожар уничтожил постройки, погибли лошади. Дмитрий Петрович почернел от горя, но Валентина держалась, уверяя, что всё восстановится. Всё действительно восстановилось, но первый инсульт Валентины разбил идиллию.
Дмитрий не оставлял жену, был её тенью и волей. Через три месяца последовал второй удар, и стало ясно, что полного восстановления не будет Валентина уже не могла выйти из квартиры. Дмитрий нанял сиделок, привозил дорогие лекарства, но глаза его стали пустыми, прикосновения механическими. Надёжность отца превратилась в формальность, и Ярослава, видя это, возненавидела его за слабость. Она верила, что мать встанет на ноги, ведь ей ещё не за пятьдесят, и всё вернётся к прежней дружной семье.
Мечты разбились в одночасье. Однажды она застала отца в сеновале с Викторией красивой бизнеследи, постоянной клиенткой. Мир перевернулся. Ярослава ощутила приступ ярости, и в тот же вечер бросилась к матери.
Она ждала увидеть в глазах Валентины ту же боль, но та, прикованная к коляске, лишь тихо вздохнула:
Доченька, успокойся. Я всё знаю.
Знаешь?! вырвалась Ярослава. И молчишь?
Ему 48, он полон сил, ему нужна женщина. А я теперь я для него обуза. Пусть гуляет, он не бросит нас, дело не бросит. Я простила ради него, ради семьи. И ты прости ради меня.
Но Ярослава не могла простить. Отец воспитывал её в строгости к мужчинам, и к двадцати годам она ещё ни разу не влюблялась. Мысль, что чужая женщина пользуется уязвимостью отца и слабостью матери, отравляла её. Вспоминая доброту и заботу отца к Валентине, она поняла: дело не в нём, а в Виктории. Хвост распушила, никакой мужчина не устоит. Гнев перешёл на разлучницу.
Месть стала навязчивой идеей, но грубая расправа ей не нравилась. Она решила отнять у Виктории то, чем та гордилась больше всего холодное превосходство и контроль. Ярослава знала, что Виктория, несмотря на опыт, боится выглядеть смешной. Поэтому она замыслила план.
При случае предложила Виктории испытать новую лошадь по кличке Буря на деле добрейшее и флегматичное существо. Несколько дней Ярослава тренировала Бурю, используя сигналы, незаметные посторонним.
В день «испытаний» манеж был полон людей. Ярослава устроила шоу: демонстрировала выдержку Бури, а когда в седло вселилась Виктория, лошадь вдруг начала вести себя капризно, но не агрессивно. Она не брыкалась, а дурачилась: вставала на дыбы в самый неожиданный момент, игнорировала команды, делала нелепые прыжки. Виктория, пытаясь сохранить лицо, выглядела не смелой наездницей, а неумехой, не способной справиться с упрямым животным. Зрители хохотали, а в конце она упала, будто из-за собственной неуклюжести.
Дмитрия в тот день не было он уехал к Валентине, а Ярослава всё устроила. Отец пришёл в конюшню лишь через час, а затем уехал в больницу, куда увезли Викторию. Перед отъездом он гневно посмотрел на дочь, будто обещая разобраться позже.
Когда адреналин улёгся, Ярослава стояла на пустом манеже, чувствуя полное опустошение, а не торжество. Она не хотела никого калечить всё было лишь стечением обстоятельств.
На следующий рассвет Дмитрий вернулся, дождался, пока Ярослава выйдет к завтраку. Его лицо было серым.
Седло, тихо произнёс он. Я осмотрел его. Его подпилили. И поведение Бури мне всё рассказали Разве я тебя так учил?
Ярослава попыталась объяснить:
Я ради вас! Ради мамы! Чтобы она ушла!
Молчи! впервые в жизни крикнул он. Ты сделала это не ради нас. Решила вершить суд? Не знаю, смогу ли когданибудь смотреть на тебя без ужаса.
Хуже отцовских слов было молчание матери. Ярослава подошла к Валентине, ожидая хотя бы понимания. Но та смотрела чужими, холодными глазами:
Я просила тебя понять, простить, как умею я. А ты ты принесла в наш дом зло расчётливое, намеренное зло. Ты думала, спасёшь семью? Ты её похоронила. Уходи.
Вика оказалась в порядке: подозревали травму позвоночника, но через два дня она уже могла двигаться, лишь небольшие ушибы и сотрясение. Суд не привлекался: каждый клиент подписывает типовую форму, что ознакомлен с техникой безопасности и отказался от претензий. Умысел увидели только Дмитрий и Валентина, когда узнали, какая лошадь сбросила кого.
«Легенда» всё ещё работает, но её душа ушла. Дмитрий живёт в небольшом домике на краю конюшни, не разговаривает с дочерью. Валентина ушла в себя окончательно, её молчание неприступная стена. Ярослава живёт одна в пустом доме, глядя на семейные фотографии, убеждённая, что не заслужила такого отношения. Она хотела наказать чужую женщину, вернуть всё «как раньше», но «как раньше» уже не бывает. Месть, как кислота, капля за каплей разъедает всё вокруг. Теперь Ярославе остаётся лишь сожалеть, что в порыве гнева она приняла справедливость за жестокость.
