Вот так всегда, не просто так
Лера мчалась на дискотеку, будто её ветер нёс.
Короткая джинсовая юбка, облегающие лосины с металлическим отливом, белоснежные кроссовки, топик с принтом модной модели и высокий хвост, перехваченный массивной резинкой. Губы — розовая помада, глаза — в ярких тенях. Настоящая принцесса района.
Все в один голос твердили: Лерка — чудо. Она и сама это знала. Гордость района. Поступила в московский университет — сама. Без блата, без протекции.
А помнишь, как тетя Валя ворчала?
— Тебе, Соколова, до вуза как до Марса на перекладных! Техникум — это максимум, да и то если отчим постарается. А так — дворники по тебе рыдать будут.
Ах да, точно. Отчим. Настоящий отец давно испарился. А отчим… вряд ли станет хлопотать за «такую бестолочь».
Тетя Валя ждала слёз. Но Лера встала, посмотрела ей в глаза и спокойно, даже с вызовом, бросила:
— Вот и посмотрим, кто кем станет.
Тётя скривилась и пообещала ей «гостеприимство» на экзамене. Но Лера сдала. Поступила. Одна. Без «особых условий». Как есть.
— Девушка, не желаете чистого и вечного чувства?
— С тобой? Комаров, ты совсем крышу потерял?
— Лер, ну ты чего. Как жизнь?
— Лучше некуда.
— Фигура у тебя, ммм…
— Хочешь такую же?
— Хочу.
— Приходи, я тебя приодену — будешь краше Мисс России.
— Ой, злющая ты, Соколова. А я, может, в тебя влюблён.
— Проваливай, нечисть, бабуля меня осиновым крестом благословила — и от таких, как ты, и от ночных кошмаров.
— Ну чего ты так…
— А вот так. На всякий случай.
Они шли по вечерней улице, перебрасываясь шутками. Молодые. Свободные. Непобедимые.
— Слушай, а давай в понедельник в школу завалимся? — предложил Комаров.
— Совсем рехнулся? Зачем?
— Представь, как тётя Валя захрипит, когда узнает, что ты сама в университет поступила.
Лера усмехнулась.
— Да мне плевать. А ты как?
— Потусуюсь лето, а потом — в армию. Ты меня ждать будешь?
— А то. Сяду на лавочку, в платочке, носочки тебе вязать. Километров десять.
— Да иди ты…
— Ну.
— Ооо, глянь, это же Натаха! Она в ПТУ пошла?
— Ага. Каждому своё. Ладно, Вить, я пошла. Вон мои подруги. А ты с Натахой косишь?
— Да нет, ну… так, тусуемся.
— Она хорошая. Она дождётся. А я — нет.
— То есть я вообще не вариант?
— Нет. — Чётко сказала и ушла.
Учёба давалась Лере легко. Не потому что было просто — просто она не ныла.
— Как ты всё успеваешь? — спрашивала соседка.
— Что?
— Ну, и в кино, и на дискотеки, и учёба у тебя…
— Не знаю, — пожала плечами Лера. — Я просто живу. Не ною. С парнями не связываюсь. Учёба — моё будущее. А гулять? Когда, как не сейчас?
— А я замуж хочу. За богатого.
— А я — нет.
С Серёжей Лера познакомилась на дискотеке. Он был слишком навязчив — Лера сбежала. Но на следующий день он пришёл в общагу. С цветами, с конфетами. Она — дверью перед носом. Он — с билетами в кино. Она — мимо.
Девчонка уже нервно дёргала глазом от его внимания. Ненавидела почти. А тут ещё Комаров письма из армии шлёт. Скучает. Но не про службу пишет, а про чувства.
А она-то его знает — как до четырнадцати в коричневых колготках под штанами бегал… Как бабка его к бабке водила — от энуреза лечиться.
Серёжа катался на мотоцикле, караулил её, будто в сериале. А потом… потом он упал. Прямо на её глазах. И она, не раздумывая, бросилась к нему. Не потому что Серёжа. А потому что человек.
И почему-то… согласилась на свидание.
Полгода они встречались. Не бабочки в животе. Не страсть. Но как-то… рядом. Он стал родным.
Потом письмо от Комарова: обиды, обвинения, грязь. Кто-то настучал. Да она и не скрывала.
С Серёжей было проще. Он был рядом. Надёжный. С ним можно было мечтать. О свадьбе. О будущем.
— Везёт тебе, Лерка, — сказала соседка.
— В чём?
— С Серёгой. Ты не знаешь, кто он?
— В смысле?
— Папа у него — большая шишка. Мотоцикл ему купил. Теперь машину. Он один у родителей. Богатые. В возрасте.
— И?
— Говорят… у него уже невеста есть. Катя. Отцы бизнес хотят слить.
Вечером Лера спросила у Серёжи. Он заёрзал.
— Это всё отец. Я против. Катя мне не нужна. У меня есть ты. Уедем.
— На выходные я поеду к родителям.
— Хорошо… — и ей показалось, он вздохнул с облегчением.
Когда она вернулась — что-то было не так. Девчонки смотрели странно. Парни — с усмешкой.
— Что происходит?
— Сядь… Лер… Серёжа… Он…
— Что?
— Он женился.
Ни дрожи. Ни слёз. Внутри — обвал. Но снаружи — гранит.
— Ну и что?
— Ты такая спокойная…
— А какой мне быть? Я знала. Уехала, чтобы понять. А он — женился. Я позволила. Всё логично.
Она наклонилась к соседке:
— Не называй его имя. Никогда. Для меня его нет.
После выпуска Лера не поехала домой. Поехала — в роддом.
Родился Ваня. Крепкий. С хваткой бойца.
— Лерочка… ты… отцу скажешь?
— Мам, никогда. И не спрашивай.
— Хорошо, просто… Я надеялась, ты не повторишь мою судьбу.
— И не повторю. Ты вышла за отца. Я — нет.
— Ты у нас поживёшь?
Лера увидела: мать боится. Отчим — не рад.
— Я поняла. Даже из роддома не заберёте?
— Что ты, Лерочка… конечно заберём…
Они приехали. Отчим молча пожал руку.
— Папа сказал, вы поживёте месяц-другой.
— С«А потом в дверь постучал Серёжа — бледный, с дрожащими руками и словами: “Она ушла, Лер, я всё поняль”».
