Спасение от свекрови я нашла только в другом городе
Когда я впервые увидела Валентину Петровну — мать моего будущего мужа, Ивана, — мне подумалось, что она просто принципиальная, немного резкая женщина с особыми взглядами на жизнь. Но уже через пару недель стало ясно: это не принципиальность. Это самая настоящая война. Безжалостная, ледяная и замаскированная под заботу. Она не просто меня не одобряла. Она всеми силами пыталась вытеснить меня из жизни сына.
Во мне её не устраивало буквально всё. Моя внешность, стиль одежды, манера говорить, даже моя работа — я дизайнер интерьеров. По мнению Валентины Петровны, я была слишком «гламурная», слишком самостоятельная, слишком «не для семьи». Её идеал невестки — скромная, домашняя, безропотная — конечно, не имел ко мне никакого отношения.
Главная ошибка была в том, что мы с Ванькой согласились жить в её трёхкомнатной квартире в Нижнем Новгороде. Просторно, да. Но сколько бы ни было квадратных метров, если стены пропитаны злобой — счастья не будет. И хотя, казалось бы, места хватало, Валентина Петровна умудрялась постоянно попадаться мне на глаза. И каждый раз — с каким-нибудь замечанием. Не в лоб, конечно. А исподтишка, намёками, «добрыми советами».
— Вчера ты опять, — начиналось, а дальше шло что угодно: «не помыла посуду», «слишком громко ходила», «развесила бельё так, что соседка покраснела».
Я делала вид, что не замечаю, но по капле вода камень точит. Особенно когда свекровь перешла на новый уровень.
Она стала намекать, что «девушки в таких коротких юбках и с таким бельём» напоминают ей «девиц с вокзала». Однажды я не выдержала и, полуулыбнувшись, спросила:
— А откуда у вас такой богатый опыт общения с ними?
Она побелела, стиснула зубы и хлопнула дверью. Ваня потом пытался замять конфликт — уговаривал меня не реагировать, просил мать не лезть в наши отношения. Но, кажется, этим только подлил масла в огонь.
Через пару дней она решила отомстить. Подбросила в мою сумку записку с корявым почерком: «Жду тебя, как всегда. Целую». Сумка висела рядом с его курткой. Естественно, Ваня «случайно» её обнаружил. Молча протянул мне. Я прочитала, хмыкнула — почерк-то был знакомый — и сказала: «Знаешь что, снимаем квартиру. Хватит».
Он не спорил. Мы переехали в однокомнатную на окраине. Денег было в обрез, но, Боже, как легко стало дышать! Не стало её взглядов, её колких фраз, её холодных тарелок, которые она «забывала» подогреть специально для меня.
Но Валентина Петровна не сдавалась. Стала звать Ваню к себе «помочь»: то кран подтекает, то дверь скрипит, то проводка дымится. А потом — щедрый ужин: салаты, жаркое, пироги. Сын возвращался домой сытый и выжатый как лимон. Я накрывала стол, а он только отмахивался: «Я у мамы уже поел…» И внутри всё кипело.
Она отвоёвывала его — куском мяса, починкой розетки, шантажом и нытьём.
И тогда я осознала: в одном городе нам не выстоять. Пока она в часе езды, она будет тянуть его назад. Нужно уезжать дальше.
Я нашла выход — устроилась дизайнером в Казани. Ваня тоже получил оффер в IT-компании. Нашли квартиру, скопили немного денег. Через полгода мы переехали. Пятьсот километров. Она там. Мы здесь.
Сначала звонила каждый день. Давила. Рыдала. Потом — реже. Сейчас — только по праздникам. Думаю, она поняла, что проиграла.
А мы? Мы наконец зажили своей жизнью. Вместе, без яда в воздухе. Ждём ребёнка. Платим за нашу маленькую, но СВОЮ квартиру. Ссоримся, миримся, строим планы. Без страха, что в любой момент дверь откроется — и войдёт она. С холодом в глазах и упрёком на губах.
Вспоминаю те дни в Нижнем как кошмарный сон. И иногда думаю о новой невестке Валентины Петровны — у Вани ведь есть старший брат. Теперь вся её «забота» направлена туда. А мне остаётся лишь тихо посочувствовать. Или порадоваться, что нам удалось сбежать. И спасти наш брак.