— Верочка, ты куда это?! — голос Николая грохотал по всей квартире. — В таком виде собралась?!
— В театр иду, Коля! — Вера поправила новую кофточку, купленную на ярмарке. — С Людой условились, давно мечтали этот спектакль посмотреть.
— Какой театр?! Дома посуда горой, рубашки не глажены! — Николай схватил ее за руку. — Переодевайся сию же минуту и хозяйством займись!
Вера вырвалась, но красные следы пальцев остались на запястье.
— Коля, мы вчера же договаривались! Весь день дома, все сделала. Хочу вечерок для себя, что здесь плохого?
— Для себя?! — он фыркнул. — А кто тебя кормит? Кто крышу над головой дает? Я с работы пришел, хочу горячего поесть, а не твои сухие пайки!
Вера молча зашла на кухню, достала продукты из холодильника. Руки тряслись, внутри все сжалось. Еще утром так ждала вечера, туфли начистила. А теперь…
— Вот то-то же! — Николай с удовольствием включил телевизор на полную громкость. — Живо! У меня живот к спине прирос!
Пока разогревалась сковородка, Вера украдкой глядела во двор. Сверстница выгуливала собачку, смеялась в телефон. Какая свободная, счастливая…
— Вер! Ты там уснула?! — рявкнул муж.
— Уже делаю! — откликнулась Вера, переворачивая котлеты.
Николай встал в дверях, облокотившись о косяк.
— Слушай, завтра вечером Володя придет, дела решать. Никаких твоих подружек, сидишь тихо. Чай принесешь, если попросим.
— Но завтра суббота, — робко возразила Вера. — Мы с девчонками в кофейню хотели…
— Какие девчонки? Сорок три года, Вера, не ребёнок! Пора умом тронуться. Дом, семья – вот твое дело, а не глупые посиделки.
Вера поставила тарелку, села напротив. Есть не хотелось, комок в горле.
— Коля, почему ты со мной так? Раньше иначе было… В театры вместе ходили, цветы носил…
— Раньше! — отмахнулся он. — Моложе была, красивее. А сейчас что осталось? Расплылась, постарела, одеваешься бедно. С тобой стыдно в люди-то выйти!
Слова ударили больнее кулаков. Вера встала, стала убирать со стола. Слезы душили, но она сжалась. Не дам повода для новых попреков.
— Ну не реви! — поморщился Николай. — Эти женские слезы на дух не переношу. О себе лучше подумай: в спортзал запишись, диету себе назначь. Совсем запустилась.
Уйдя к телевизору, он оставил ее одну. Вера написала Люде: «Прости, сегодня не получится. Перенесем?»
Ответ пришел мгновенно: «Веруся, что опять?! Третий раз! Так нельзя!»
«Всё в порядке, дела неотложные», — набрала Вера и стерла. Написала короче: «Всё хорошо».
Но Люда настаивала: «Приезжай ко мне сейчас же! Серьезно!»
«Не могу, Коля дома».
«Двадцать лет мы подруги. Я вижу, что с тобой! Хватит терпеть!»
Вера засунула телефон в ящик под бумаги. Люда не поймет, она одна живет, легко советовать. А дом, совместный кредит? Куда идти? Что делать?
Назавтра Вера пошла к тете Зинаиде Максимовне. Семидесятилетняя женщина встретила с распахнутыми объятиями:
— Родная моя! Какая красавица! — тетя Зина крепко прижала племянницу. — Проходи, пирожок только допекла.
За чаем тетка внимательно разглядывала Веру:
— Бледная ты, деточка. Похудела. У тебя всё ладно?
— Всё хорошо, тетя Зина, — пыталась улыбаться Вера. — Просто устаю немного.
— На работе, — протянула тетя. — А дома как дела? Николай твой как?
— Хорошо. Работой загружен, старается.
Тетя Зина помолчала, вздохнула:
— Веруша, замужнюю жизнь веду долго. С твоим покойным дядей Мишей рука об руку сорок лет прошли. Бывали разные времена. Но никогда, слышишь, не унижал меня, не жизни лишал.
— Тетя Зиночка, о чем ты?
— О том, что женщина при любых обстоятельствах женщиной быть должна. Коли мужчина этого не видит – грош ему цена. Помяни мои слова.
Возвращаясь домой, Вера раздумывала над словами тети.
Вера шагнула в поток людей, ощущая весенний ветерок на лице и легкий звон бренчащего ожерелья на шее — подарка, купленного месяц назад просто потому, что ей понравилось, и больше никто не мог сказать ей “не к лицу”.