Лариса спешила домой. Был уже десятый час, а ей так хотелось поскорее оказаться в тепле, поужинать и лечь спать. День выдался тяжелым. Муж дома, ужин готов, сын накормлен.
Она работала в небольшой парикмахерской и сегодня оставалась дольше всех. Нужно было прибраться, включить сигнализацию, закрыть салон. Из-за этого и задержалась.
Путь домой лежал через тихий скверик. Днем там бабушки сидели на скамейках, а вечером — ни души. Да и фонари горели, не страшно.
Но сегодня одна из скамеек была занята. Прижавшись друг к другу, сидели двое детей — мальчик лет девяти и девочка помладше. Лариса замедлила шаг, подошла ближе.
— Что вы здесь делаете? Уже поздно, пора домой!
Мальчик поднял на нее взгляд, погладил девочку по голове и крепче прижал к себе.
— Нам некуда идти. Отчим выгнал.
— А мама?
— С ним. Пьяная.
Лариса не думала долго.
— Вставайте, идемте со мной. Завтра разберемся.
Дети нерешительно поднялись. Она взяла девочку за руку, а мальчику протянула свою. Так и привела их домой.
Объяснила мужу и двенадцатилетнему сыну. Те, зная ее доброе сердце, лишь кивнули, показали детям, где можно умыться, и усадили за стол. Голодные дети робко, но с аппетитом съели всё, что им положили.
Потом Лариса сходила к соседке, у которой дочка была первоклашкой, и попросила для девочки одежду. Вещей набралось много — в каждом доме остаются вещи после выросших детей.
Выкупала Марусю — так звали девочку, одела в чистую одежду. Мальчик, Ваня, помылся сам и тоже переоделся в вещи, оставшиеся от сына.
Уложила их спать в гостиной на диване, потому что Маруся ни на шаг не отходила от брата, а он то и дело прижимал ее к себе.
Уставшие и сытые дети быстро заснули. Лариса отправила сына в кровать, а сама с мужем долго шептались на кухне, обсуждая, что делать дальше.
Утром встала рано. Проводила мужа на работу — она сама работала во вторую смену.
Дети проснулись. Она накормила их завтраком и решила проводить домой. Их выстиранную за ночь одежду сложила в пакет и дала с собой.
Они привели ее к дому недалеко от их района. Дверь в квартиру на третьем этаже была не заперта. Дети зашли и замерли у порога. Лариса осталась рядом. Ей хотелось взглянуть в глаза этой женщине, спросить, о чем она думала, пока дети пропадали.
Из комнаты вышла еще молодая, но опустившаяся женщина с синяком под глазом. Равнодушно посмотрела на детей и буркнула:
— А… Вернулись… А это кто?
— Тетя Лариса. Мы у нее ночевали.
— Ну и ладно.
И ушла обратно. Лариса остолбенела. И это мать?
Но вдруг та вернулась и сказала:
— Проходи на кухню.
Лариса вошла. Удивительно, было бедно, но чисто. Посуда вымыта, пол подметен, халат на женщине — старый, но опрятный, хоть пуговицы и оторваны.
— Садись.
Лариса села. Женщина опустилась напротив, смотрела на нее опухшим глазом.
— Дети есть?
— Да, сын, двенадцать лет.
— Послушай… Если со мной что случится… Не бросай моих. Они хорошие.
— Ты что, собираешься их бросить?
— Я уже не могу остановиться. Пробовала — не получается. Да и он не даст.
Кивнула в сторону комнаты, откуда доносился храп.
— В полицию обращайся!
— Обращалась. Посидит пятнадцать суток, вернется — изобьет еще сильнее. Да и я сама… Пью каждый день. А он детей гоняет. Не отец им.
— А где отец?
— Утонул, когда Марусе год был. С тех пор и запила.
— Ты не работаешь?
— В магазине полы мыла. На прошлой неделе уволили — прогулы.
— А он?
— Подрабатывает. Как-то вертимся.
Женщина пристально посмотрела на Ларису и повторила:
— Если что… Прошу, не бросай их. Вижу, ты добрая. Хоть в детдоме навещай.
Лариса встала и пошла к двери. Голова отказывалась понимать это.
Дети вышли проводить. Обняли ее. У Ларисы хлынули слезы. Она торопливо смахнула их, сказала Ване, что он знает, где ее искать. Развернулась и вышла.
Уже на улице дала волю слезам. Они лились градом, прохожие оглядывались.
Вечером все рассказала мужу. Он поддержал: «Если что — детей не бросим». Сын, слышавший разговор, подошел, и они втроем молча обнялись на кухне.
Ваня прибежал через три дня. Сказал, что мать пропала, а отчима забрали в участок. Марусю оставили у соседки, но сегодня их заберут в приют. Быстро выпалил все и убежал.
Их забрали в тот же день.
Мать нашли на следующий день в реке. Следы насилия. Видно, чувствовала конец, поэтому и просила Ларису.
Лариса с мужем начали оформлять опекунство. Родни у детей не нашлось, и комиссия разрешила взять Ваню и Марусю. Особенно после того, как Лариса рассказала о разговоре с их матерью.
Пришлось уйти с работы. Маруся была запуганной, доверяла только брату. Даже уронив ложку, боязливо смотрела на мужа Ларисы — видно, ждала наказания. Понадобилось время, чтобы она начала доверять. Ваня был старше и понимал: здесь им не будет плохо.
Постепенно Маруся оттаяла. Уже смело подходила к Ларисе и ее сыну, играла, болтала. Но мужа все еще побаивалась — страх перед мужчинами въелся глубоко. А он был с ней нежен, мечтал о дочке, но Лариса больше не могла родить.
И вот настал день, когда она впервые обняла его. Он вернулся из командировки, Лариса с Марусей вышли встречать. Он присел, протянул руки. Девочка осторожно подошла и обняла его за шею. Он поднял ее на руки, и они вместе зашли на кухню.
Увидев улыбку Маруси, подошли сыновья, потом Лариса. Обнялись и стояли так, улыбаясь.
Теперь в этой семье все будет хорошо.
