**Дневник. Справедливая сделка**
Анна угасала медленно, болезненно. Ослабленный химиотерапией организм больше не сопротивлялся. Да и сама она мечтала избавиться от боли, мучившей её последние месяцы. Обезболивающие держали её в полудрёме — иногда она всплывала, будто из глубины, чтобы снова погрузиться в спасительный туман.
Катя возвращалась из школы, заходила в комнату, пропитанную тяжёлым ароматом болезни, и долго смотрела на маму. Та была совсем непохожа на ту весёлую, смеющуюся женщину. Она лежала с закрытыми глазами, и девочка напряжённо следила, поднимается ли грудь под одеялом — дышит ли.
— Мам… Мамочка, ты меня слышишь?
Веки Анны дрогнули, но открыть их у неё не было сил. Приходила бабушка и уводила Катю.
— Пойдём, солнышко, поешь, потом уроки сделаем. Пусть мама отдыхает.
— Она и так всё время спит! Когда она поправится? Хочу, чтобы всё было как раньше…
— Ох, деточка, мне бы тоже… — Бабушка ставила перед Катей тарелку наваристых щей, сама садилась напротив, сдерживая слёзы.
*”Несправедливо! Я старая, а дочь молодая — и умирает. И ничего не поделаешь. Молилась, в храм ходила… Чем прогневала Господа?”*
Анна умерла под утро. Бабушка, Лидия Петровна, ночью встала в туалет, заглянула в комнату — дочь ещё дышала. Потом долго ворочалась, пока не заснула. И во сне увидела маленькую Аню: та смеялась, махала рукой и убегала.
— Постой, куда?! — крикнула во сне Лидия Петровна — и проснулась.
Мгновенно вскочила, зашла к дочери. Та лежала бездыхна— **Вот и договорились**, — прошептала Лидия Петровна, глядя на внучку в выпускном платье, и в её глазах отразилась вся прожитая жизнь, от боли до тихой радости.
