Много месяцев спустя Станислав стал неотъемлемой частью дома Анны.
Станислав сидел на обледеневшей скамейке в тихом парке на окраине Екатеринбурга. Ледяной ветер резал лицо, а снег падал медленно, как пепел от бесконечного пожара. Руки он прятал под потертой курткой, а душа была разбита вдребезги. Он не понимал, как оказался в таком положении. Не в этот вечер. Не таким образом.
Всего несколько часов назад он был у себя дома. Своего дома. Того самого, что построил своими руками много лет назад, кирпич за кирпичом, пока его жена варила на кухне горячий борщ, а сын играл деревянными кубиками. Все это больше не существовало.
Теперь стены украшали чужие картины, воздух пах иначе, а холод шел не только от зимы, но и от взглядов, пронзавших его, как ножи.
Папа, мы с Лидой в порядке, но ты ты не можешь оставаться здесь, сказал сын, Дмитрий, без капли сожаления в голосе. Ты уже не молод. Тебе стоит поискать дом престарелых. Или что-то маленькое. С твоей пенсией проживешь спокойно.
Но это мой дом, прошептал Станислав, чувствуя, как сердце падает в пятки.
Ты его мне передал, ответил Дмитрий, будто обсуждал банковскую операцию. Все по документам. Теперь это уже не твое.
И на этом всё закончилось.
Станислав не закричал. Не заплакал. Лишь молча кивнул, словно ребенок, наказанный за то, чего не понимает. Собрал потрепанное пальто, старую шапку и небольшой мешок с жалкими пожитками. Вышел за дверь, не оглядываясь, зная в глубине души, что это конец не только дома, но и чего-то большего его семьи.
Теперь он сидел здесь, один, с окоченевшим телом и заледеневшей душой. Даже времени не знал. Парк был пуст. Кто станет гулять, когда мороз пробирает до костей? Но он оставался на месте, будто ждал, чтобы снег укрыл его полностью и стер с лица земли.
И вдруг он почувствовал
Легкое, теплое прикосновение.
Он открыл глаза и увидел перед собой собаку. Овчарку, огромную, с шерстью, припорошенной снегом, и темными глазами, в которых читалось глубокое понимание.
Пес смотрел на него, не лая, не двигаясь. Просто протянул морду и коснулся его руки с такой нежностью, что Станислав дрогнул.
Откуда ты взялся, дружище? прошептал он дрожащим голосом.
Собака вильнула хвостом, развернулась и сделала несколько шагов. Потом остановилась, снова взглянула на него, будто говоря: *«Иди за мной»*.
И Станислав пошел.
Потому что терять ему было нечего.
Они шли несколько минут. Пес не удалялся далеко, постоянно оглядываясь, чтобы убедиться, что тот следует за ним. Они миновали безлюдные переулки, погасшие фонари, дома, где тепло семейного очага казалось недостижимой роскошью.
Наконец они подошли к небольшому дому с деревянным забором и теплым светом на крыльце. Прежде чем Станислав успел опомниться, дверь открылась.
На пороге стояла женщина лет шестидесяти, с волосами, собранными в пучок, и плотной шалью на плечах.
Барсик! Опять убежал, проказник! воскликнула она, увидев пса. И кого ты теперь привел?..
Голос ее оборвался, когда она разглядела Станислава сгорбленного, с покрасневшим от холода лицом и посиневшими губами.
Господи! Да ты замерзнешь! Заходи, скорее!
Станислав попытался ответить, но смог лишь невнятно прошептать.
Женщина не ждала. Она вышла, крепко взяла его за руку и ввела в дом. Тепло окутало его, как одеяло. В воздухе пахло кофе, корицей жизнью.
Садись, садись. Сейчас принесу что-нибудь горячее.
Он опустился на стул, дрожа. Барсик устроился у его ног, будто так и было всегда.
Вскоре женщина вернулась с подносом: две дымящиеся кружки и тарелка с румяными плюшками.
Меня зовут Анна, сказала она с теплой улыбкой. А тебя?
Станислав.
Очень приятно, Станислав. Мой Барсик редко приводит в дом незнакомцев. Должно быть, ты особенный.
Он слабо улыбнулся.
Не знаю, как тебя благодарить
Не надо. Но мне бы хотелось узнать: что делает такой человек, как ты, на улице в такую ночь?
Станислав заколебался. Но в ее взгляде он увидел не осуждение, а участие. И потому рассказал всё.
О доме, что построил своими руками. О сыне, который выгнал его. О предательстве, которое ранило сильнее мороза. Говорил, пока голос не иссяк.
Когда он закончил, в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь треском дров в печи.
Анна посмотрела на него с добротой.
Останься у меня, тихо сказала она. Живу одна. Только я да Барсик. Мне бы не помешало общество. Тебе не нужно ночевать на улице. Не сегодня. Не пока у меня есть свободная кровать.
Он смотрел на нее с недоверием. Никто не проявлял к нему такой щедрости со смерти жены.
Правда?..
Правда, ответила она, накрыв его руку своей. Соглашайся.
Барсик поднял голову, тронул его лапу носом, как бы подтверждая слова хозяйки.
И тогда Станислав почувствовал то, что считал утраченным: надежду.
Да, прошептал он. Останусь.
Анна улыбнулась, а Барсик снова улегся, довольный.
В ту ночь Станислав спал в теплой постели. Ему не снились ни снег, ни одиночество. Ему снился дом, мудрый пес и добрая женщина.
И он понял одну простую, но важную вещь: иногда семья это не те, кто связан с тобой кровью,