**СТЫДНО ЗА МАТЬ**
Сына я родила поздно — в сорок лет. В роддоме мне сразу прилепили ярлык: «старородящая». Тогда это задело, но теперь я понимаю — в этом возрасте по-настоящему осознаёшь, что значит быть матерью. Ты уже не юная девушка, а зрелая женщина, с опытом, принципами и чётким пониманием себя. Денис стал для меня смыслом жизни, и я отдавалась его воспитанию всей душой, ни разу не пожалев об этом.
Он рос тихим, вдумчивым мальчиком. В отличие от детей моих подруг, не капризничал, не требовал лишнего. Все говорили: «Тебе повезло, у тебя ангел, а не ребёнок». И, казалось, что могло пойти не так?..
Но потом начался переходный возраст. В четырнадцать Денис резко переменился. Я будто перестала его узнавать. Бесконечные претензии, бунт, злость на пустом месте. Подруги утешали: «Это временно, перерастёт». Я терпела. Ждала. Но становилось только хуже.
К шестнадцати мой когда-то нежный мальчик стал чужим. Он пропадал ночами, прогуливал школу, оценки упали ниже плинтуса. Я рыдала в подушку, не зная, как до него достучаться. А впереди был выпускной — тот самый день, к которому я так готовилась. Купила скромное, но изящное платье. Глядя в зеркало, думала: да, молодость прошла, но я всё ещё красива. Хотелось с гордостью стоять рядом с сыном в этот важный вечер.
Но когда Денис вернулся с репетиции вальса и увидел меня в этом наряде, он скривился и… фыркнул.
— Ты куда это собралась? На собеседование?
Я смутилась:
— Как куда? На твой выпускной.
— Мам, ты выглядишь, как бабка на пенсии. Не позорься. И меня не позорь. Лучше сиди дома.
Сначала я не поняла. Потом просто опустилась на диван. Мир будто потускнел. В голове — гул, в груди — ком из боли и гнева. Я прошептала:
— Ты… стыдишься меня?..
— Да нет, просто… ну, ты слишком… взрослая. Все мамы будут моложе, а ты…
— Я всё для тебя! Родила, когда уже могла и не рожать! — вырвалось у меня.
Он отвернулся, пожал плечами и ушёл в комнату. А я осталась сидеть. Слёзы катились по щекам, и я не знала, что делать. Казалось, всё, что я делала ради него все эти годы, — напрасно. Бессонные ночи, тревоги, забота — ничего не значат, если в его глазах ты — «позор».
Выпускной прошёл без меня. Я сидела дома, слушала, как за окном стрекочут кузнечики, и гладила то самое платье, которое он назвал «бабушкиным». Было горько. Но даже сейчас, несмотря ни на что, если мой сын придёт ко мне с бедой, с разбитым сердцем, с раненой душой — я снова обниму его. Потому что я — его мать. Даже если ему сейчас за меня стыдно.
