**Дневник.**
“У вас месяц, чтобы съехать!” — бросила свекровь. А муж… поддержал её.
Мы с Виктором прожили вместе два года, и, казалось, всё шло как по маслу. В ЗАГС, правда, не торопились — жили в квартире его матери и, честно говоря, я считала, что мне крупно повезло. Светлана Петровна всегда была спокойна, никогда не суёт нос в наши дела, не лезет с советами, если не спрашиваешь. Я уважала её, звала «мамой», искренне думала — у нас тёплые отношения.
Когда решили сыграть свадьбу, она взяла на себя почти все расходы. Мои родители, увы, тогда едва сводили mandates с концами и смогли лишь символически помочь. Я была ей благодарна. Мне казалось — мы теперь семья. Как же я заблуждалась.
Прошла неделя после свадьбы. Сидим на кухне, пьём чай, и вдруг она совершенно ровным голосом заявляет:
— Ну вот, дети, своё дело я сделала. Сына вырастила, выучила, на ноги поставила, даже невесту ему хлопот не доставила. Свадьбу сыграли. А теперь — не обижайтесь — но у вас месяц, чтобы освободить мою квартиру. Вы теперь семья, значит, и проблемы решайте сами. Не бойтесь — поначалу трудно, но научитесь.
У меня сердце ушло в пятки. Попыталась отшутиться:
— Мама, вы шутите?
Она лишь покачала головой:
— Всерьё. Мне 56, хочу пожить для себя. Устала быть «кому-то матерью», «хозяйкой жилья», «спасательным кругом». Всё. Детей — если решите завести — заранее предупреждаю: на меня не рассчитывайте. Я бабушка, а не нянька. Заходите в гости, но свою жизнь я никому больше не отдам. Может, поймёте… когда до моих лет.
Я онемела. Мы же только поженились! Ещё даже не отошли от свадебной суматохи, а она уже выставляет нас. По брачному договору Виктор — совладель, у него право на половину. И вдруг она требует, чтобы мы ушли.
Но хуже всего было другое. Виктор… просто кивнул. Не возмутился, не вступился. Встал, открыл ноутбук и начал искать съёмные квартиры. Потом обронил:
— Раз мама так решила… Найдём что-нибудь, Леночка, не переживай. Может, мне сменить работу. Всё наладится.
Я сжала зубы, чтобы не расплакаться. Внутри всё клокотало. Мои родители помочь не смогут — это да, но они бы никогда не выставили нас вот так. Почему его мать настолько эгоистична?
Хотелось кричать. Мы только начали совместный путь, а она так хладнокровно выбросила нас за бока.
Позже, наедине, я попыталась поговорить с Виктором. Сказала, что мне больно. Он пожал плечами:
— Её право. Её квартира. Хочет пожить одна. Я понимаю. Давай без скандалов.
Тогда я впервые почувствовала этот холод между нами. Мороз по коже. Поняла — у него нет своей позиции. Он не муж, он сын. И пока она решает — он подчиняется. А я?
Я — чужая.
Прошёл месяц. Сняли крохотную однушку на окраине. Почти вся моя зарплата уходит на аренду. Виктор сменил работу, задерживается допоздна. А я сижу в полутьме кухоньки, смотрю в окно и думаю: была ли я когда-то для них «своей»?
Старалась же. Готовила, убирала, старалась угодить. А вышло — они семья. А я та, кого можно выставить.
Да, я злюсь. Да, больно. Но, может, это испытание покажет, кто мы друг для друга. Или не покажет.
Одно не могут понять: разве любящая мать выгонит сына через месяц после свадьбы, зная, что он не готов?
Или любовь кончается там, где начинается «я»?
