**Дневник. 12 октября.**
Опять этот разговор.
— Стараешься! — Таня развела руками. — Сорок лет наблюдаю за твоими «стараниями»! Помнишь, как дачу выбирал? Уверял, что участок с домом, а купил болото с сараем!
— Сколько можно одно и то же повторять! — Таня Петровна швырнула на стол пачку бумаг. — В ПФР требуют справку о доходах за пять лет, а ты третий месяц таскаешь бог знает что!
— Тань, ну я же объяснял… — Виктор Иванович виновато пожал плечами. — В архиве сказали, что документы за 98-й потеряли при переезде. Что я могу сделать?
— Головой подумать пробовал? — жена вскочила и зашагала по комнате. — В бухгалтерию завода звонил? К бывшему начальству обращался? Или только умеешь руками разводить?
Виктор поморщился. Полгода на пенсии — и каждый день как испытание. Таня находила поводы для упрёков, а он чувствовал себя мальчишкой, которого отчитывают за двойку.
— Завод-то закрыли, — тихо сказал он. — А директор ещё в нулевые умер.
— Вот именно! — Таня резко развернулась. — Надо было раньше этим заниматься, а не ждать, пока прижмёт. Теперь из-за твоей безалаберности останемся без надбавки.
Он опустил взгляд. Она была права — он и правда затянул. Надеялся, что «как-нибудь само». А теперь без справки не получить доплату за вредность.
— Попробую в областном архиве поискать, — пробормотал.
— Ага, попробуешь, — Таня села, шурша бумагами. — Как всю жизнь «пробовал». Помнишь, как обещал помочь Сашке с пропиской, когда она замуж выходила? Три года мытарств — и в итоге она сама всё устроила.
Виктор вздохнул. История с дочерью до сих пор больная тема. Тогда он наобещал с три короба, а вышло — только время потратил.
— Может, к Саше съездим? Она в администрации работает, подскажет…
— У Саши своя жизнь! — Таня отрезала. — Хватит на детей надеяться. Сам разбирайся, ты же мужчина.
Мужчина. Горькая усмешка. Всю жизнь старался быть опорой: работал на заводе фрезеровщиком, домой зарплату носил, не пил. А теперь чувствовал себя неудачником.
— Ладно, завтра в архив поеду, — сказал он, поднимаясь.
— Паспорт не забудь, — бросила Таня. — И адрес перепроверь, а то опять не туда заявишься, как в прошлый раз.
Виктор кивнул и ушёл на кухню. За окном темнело, во дворе зажглись фонари. Смотрел на знакомые берёзы и думал: когда же жизнь дала трещину?
Раньше Таня была другой. После свадьбы тридцать лет назад — мягкой, заботливой. Поддержит, ободрит, если что не выходит. А теперь каждая оплошность — повод для уничтожающего монолога.
— Вить, ужинать будешь? — донеслось из комнаты.
— Да.
— Тогда картошку почисть, я котлеты сделаю.
Он взял нож, начал чинить картошку. Монотонная работа успокаивала. Но тут зазвонил телефон.
— Пап, привет! — голос дочери. — Как дела?
— Саш, родная! — Виктор оживился. — Всё нормально. Как внук?
— Колька в садик бегает. Слушай, мама говорила, у вас с документами проблемы?
— Да, справку о зарплате не могу найти. В архиве говорят — утеряно.
— А в ПФР обращался? У них же должны быть данные о взносах.
Он замер. Почему сам не догадался?
— Нет… Думаешь, поможет?
— Конечно! Там всё с 92-го года есть. Иди завтра же.
— Хорошо.
— И, пап… — голос смягчился. — Не переживай так. Всё наладится.
После звонка стало легче. Дочь всегда умела поддержать — не как Таня. Быстро дочистил картошку, пошёл рассказать жене.
— Вот видишь, — Таня хмыкнула, — надо было сразу в ПФР, а не по архивам шастать. Время зря потратил.
Виктор промолчал. Спорить бесполезно — она всё равно найдёт, к чему придраться.
Утром отправился в ПФР. Очередь небольшая, быстро попал к окошку.
— Справку о взносах? — девушка за компьютером нахмурилась. — Есть проблема: в базе пробел за 98-й год.
— Как пробел?
— Данные с завода не переданы. Нужна справка о зарплате оттуда.
Сердце упало. Замкнутый круг.
— Но завод закрыли…
— Тогда в архив предприятия. Документы должны были сдать туда.
Она дала адрес. Виктор записал и поплёлся домой. Настроение — ниже плинтуса.
— Ну что, получил? — встретила Таня.
— Нет. Нужна справка с завода…
— Я же говорила! — она всплеснула руками. — Совсем головой не думаешь!
— Тань, не кричи… Я стараюсь.
— Стараешься! — она закатила глаза. — Сорок лет «стараешься»! Дачу, машину — везде проколы!
Он сел, закрыл лицо ладонями. Каждое слово — как ножом. И самое обидное: она права. С дачей не разобрался, машину взял «ведро».
— Может, Сашка поможет? — тихо спросил.
— Да когда ты повзрослеешь! — Таня села рядом, но не утешить. — У неё семья, работа. А ты как ребёнок — то к мамке, то к дочке. Где твоя мужская ответственность?
Он поднял голову. Раньше она называла его «опорой». А теперь…
— Я всю жизнь семью кормил, — прошептал. — Разве мало?
— Кормил, да. Но толку? Никогда не умел за себя постоять. Помнишь, как на работе тебя на повышении кидали? Молчал, как партизан.
Он помнил. Несколько раз обещали должность — но продвигали других. Он не умел «продавливать».
— Я не привык по головам идти.
— Вот! — она вскочила. — А в итоге — копеечная пенсия, проблемы с документами. Всё из-за твоей мягкотелости!
Он молчал. Она была жестока, но права. Он всегда уступал, избегал конфликтов. И теперь пожинал плоды.
— Ладно, — сказал. — Завтра поеду в архив завода. Попробую ещё раз.
— «Попробуй», — передразнила Таня. — Только не молчи там, если что. Требуй. Ты не проситель — ты имеешь право.
Утром он пришёл в архив. Ста
