Дядя Володя, мы давно знали, что раноилипоздно всё всплывет, прошептала Ольга, обнимая сестрёнку за плечи, хотя такие сведения должны были оставаться тайной, иногда они всётаки просачиваются наружу.
Он он дал мне письмо, которое Агафья ему написала, пробормотала Настя, глядя на потрёпанный листок, в котором едва читались чернильные пятна.
***
Настя искусно кроила стебли секатором, собирая букет из бархатных роз. Аромат был такой густой, что казалось, можно было потерять сознание от его сладости. В цветочном салоне «Роза», расположенном на Тверской, она чувствовала себя, будто плавает в своём элементе: яркие краски, нежные лепестки, возможность творить красоту собственными руками делали её жизнь яркой. Не зря у неё было столько постоянных клиентов.
Этот день, казалось бы, ничем не отличался от остальных, если бы не один странный посетитель.
Мужчина лет пятидесят, лицо слегка изъедено временем, внимательно рассматривал каждый цветок.
Девушка, извините, подскажете, пожалуйста? Мне нужен особенный букет, сказал он, будто колебался, стоит ли вообще обращаться.
Настя отложила розы и встретила его профессиональной улыбкой.
Конечно, расскажите, к какому событию?
Мужчина поперхнулся, почесал затылок.
Просто хочу сделать приятное дочери. Никаких особых поводов.
Настя расширила улыбку.
Прекрасный повод! Дочери всегда приятно получить цветы «просто так». Какой её любимый цвет? Какие цветы ей нравятся?
Не знаю, запинялся он, Мы не так близки. Вы понимаете, как бывает.
Понимаю, кивнула Настя, я в букеты лучше, чем в психологию. Давайте исходить из того, что вам ближе. Какой букет вы бы подарили самой дорогой женщине на свете?
Розы наверное.
А может, чтото полегче, воздушнее? Сколько ей лет?
Двадцатьпять, кажется.
Понятно, поддержала разговор Настя, её глаза блестели от интереса.
Он посмотрел на неё так, будто видел в ней отражение когото давно ушедшего.
Вы знаете, вы напоминаете мне мою маму. Очень напоминаете.
Настя часто слышала такие сравнения, её лицо, её глаза всё часто вызывают у людей ассоциации.
Часто слышу, улыбнулась она. Видимо, у меня классическое лицо: то сестре, то однокласснице напоминает.
Нет, серьёзно. Особенно глаза. У меня от мамы такой цвет глаз не достался, а вам повезло, настойчиво сказал мужчина.
Он протянул руку.
Меня зовут Геннадий, представился он, слегка наклонив голову.
Настя обычно не называла себя, но в этот раз сделала исключение:
Настя, ответила она, надеясь, что этого хватит, чтобы смягчить обстановку. Но он подошёл ближе, чуть не расплакался и бросился в откровения.
Я не хотел сразу всё раскрывать хотел сначала познакомиться, подружиться
Она ощутила, как в груди зашевелилось чтото знакомое, будто этот человек следил за ней давно.
Настя, ты не случайно похожа на мою маму. Моя мама твоя бабушка. Ты моя дочь.
Настя сжала секатор в руке, готовясь к обороне.
Что? пролепетала она, отрезав себя от шока.
Я твой отец! Я сразу узнал тебя! Ты копия моей мамы! Я Геннадий, твой отец! торопливо выкладывал он.
Настя поняла, что речь идёт о ребёнке, воспитанном приемными родителями. О её настоящих родителях в её семье почти не говорили. Но мужчина продолжал бросать кучу противоречий.
Вы ошибаетесь. У меня есть родители, отшатившись, сказала она. Приёмные, но мои.
Приёмные! Я знаю, что у тебя приёмные родители. Но я твой родной отец! Я ищу тебя месяц! вопил он, Или они тебе не сказали, что они чужие?
Ольга и Олег, её приёмные родители, никогда не скрывали правду.
Они мои родители, возразила Настя, громко привлекая внимание остальных покупателей. Если бы я вам поверила, вы бы сказали, что отказались от меня двадцать пять лет назад. И думаю, вы меня теперь тоже не нужны? Хаха.
Геннадий схватил её за запястье.
Подожди! Слушай меня! Я ничего не знал! Алиса твоя мама написала мне письмо. Но моя мать спрятала его, не желая, чтобы мы были вместе! Вот, смотрите!
Он вытащил из внутреннего кармана пиджака потрёпанный листок. Чернила выцвели, но слова были разборчивы.
Письмо было долгим, но смысл был прост:
«Геннадий, я беременна. Это наш ребёнок. Я не знаю, что делать. Пожалуйста, позвони. Я буду ждать.»
На обороте, неразборчивым почерком, было написано: «Агафья».
Настя читала, а в голове вспыхнула пустота. Её мать Агафья писала отцу? Почему он тогда её бросил?
Это что это? спросила она, всхлипывая.
Это то самое письмо, которое я никогда не получал. Моя мать спрятала его! Она была против Агафьи, хотела, чтобы я женился на другой. Я был уверен, что Агафья меня бросила. Потом всё стало слишком поздно, след её исчез. Я искал её, клянясь! пламенно возразил Геннадий. Я не знал о её беременности и о том, что ребёнок оставили в роддоме. Если бы знал, я бы забрал тебя.
Зачем вы всё это рассказываете? спросила Настя, пытаясь держать голос ровным.
Хочу вернуть свою дочь, которую, кажется, у меня украли. Я хочу наверстать упущенное, глядел он на неё с такой надеждой, что в её сердце мелькнула искра веры.
Я не знаю, что сказать, пробормотала она.
Пожалуйста, умолял он. Я дам вам визитку. Позвоните, когда будете готовы.
Позвоню может, в выходные, кивнула она, пока он уже мчался к выходу, будто боясь, что Настя передумает.
Оставшийся день она провела, как робот, механически собирая букеты и отвечая покупателям. Мысли её летели в прошлое, в детали, о которых она почти ничего не знала.
Вечером, вернувшись в квартиру на Пресне, она рассказала всё Ольге и Олегу. Они слушали молча, переглядываясь.
Насть, мы давно знали, что раноилипоздно всё всплывет, сказала Ольга, обнимая её за плечи. Информация вроде бы должна оставаться в тайне, но иногда она выходит наружу.
Он показал мне письмо, которое Агафья написала, прошептала Настя.
Олег взял листок, прочитал его.
Почерк похож на тот, что я видел в твоих тетрадях, заметил он.
Что вы думаете? спросила Настя.
Ольга и Олег переглянулись.
Мы считаем, что тебе следует быть осторожной, сказала мать. Этот человек появился из ниоткуда спустя двадцать пять лет. Не стоит сразу доверять. Даже если он твой настоящий отец, это не гарантия правды.
Но разве я не имею права узнать его? возразовала Настя.
Конечно, имеешь. Но делай это медленно, без спешки. И помни, мы всегда рядом, ответил Олег.
Настя знала, что они правы. Нужно держаться подальше, однако внутри тянуло к незнакомцу, утверждающему, что он её отец.
Через несколько дней она сама набрала его номер.
Привет! Я рад, что ты позвонила! Как ты? Как твои родители? голос Геннадия звучал взволнованно.
Всё в порядке, спасибо, ответила она.
Может, встретимся? Поговорим? Хочу узнать тебя лучше, предложил он.
Настя колебалась.
Я слишком занята.
Пожалуйста! Даже чашку кофе! Я расскажу всё о твоей маме, о том, какой она была, настойчиво просил он.
Ладно. Завтра в шесть вечера у кафе рядом с моим магазином, согласилась она.
Я буду ждать! воскликнул он.
В кафе разговор зашёл в тупик: Геннадий задавал вопросы о её жизни, а Настя жаждала услышать о матери. Он молчал, потом, будто погрузившись в воспоминания, начал:
Она была особенной. Красивой, доброй, немного наивной Мы встретились случайно на вечеринке. Я был парнем из «интеллигентной» семьи, а Агафья дочь сильно пьющего отцаодиночки. Моя мать была против, хотела, чтобы я женился на дочери подруги. Мы с Агафьей постоянно ссорились изза неё. В конце мы разошлись, я думал, что она меня бросила. Когда она узнала о беременности, написала письмо, но я его не получил.
Настя почувствовала боль, слыша, как он нашёл её лишь так. Она представила, как бы всё было, если бы он знал о ребёнке тогда. Её приёмные родители были добры, но бабушкидедушки отказывались назвать её внучкой, а родственники постоянно упрекали за чужие корни.
Что было дальше? После разрыва с Агафьей? спросила она.
Я женился, развёлся, женился снова, развёлся снова. Ничего толкового не построил. Всегда ощущал пустоту. Теперь понимаю, чего мне не хватало тебя, сказал он, улыбаясь так, что у Насти возникло желание обнять его.
Они говорили ещё несколько часов. Геннадий открывал свою жизнь, свои ошибки. Настя пыталась понять, кто он на самом деле.
После встречи они стали общаться чаще. Оказалось, что они удивительно похожи. Настя всё чаще задавалась вопросом, насколько родство влияет на чувства.
Ольга и Олег не радовались их общению.
Будь осторожна. Он появился слишком поздно, предупреждала Ольга. Двадцать пять лет, а он может просто искать выгоду.
Может, он хочет денег, квартиру добавил Олег.
Настя обиделась, но в её сердце не было желания просить у него помощи. Она сказала:
Он мой отец, я понимаю, почему вам это неприятно. Вы вырастили меня, а теперь появляется он и пытается занять место в нашей семье Но я вас люблю, и это не изменится. И я не виню Геннадия за то, что он не знал обо мне.
Однажды Геннадий попросил её отвезти его к другу в больницу в Тверь. Настя взяла отгул и согласилась, хотя в тот же день у Ольги и Олега была годовщина свадьбы. Она соврала, что простыла, и ушла.
Где ты была? спросила Ольга, когда вернулась домой. Мы зашли к тебе после ресторана, но тебя не было!
Я была с Геннадием, везла его к другу, он в больнице! ответила Настя, опуская глаза.
Ольга буркнула, а Олег усмехнулся:
Первая просьба, но далеко не последняя, сказал он. Ты же знаешь, как быстро люди могут менять отношение, когда видят выгоду.
Настя молча слушала, понимая, что Геннадий иногда просит у неё деньги, а она не может требовать их у собственного отца.
В один из выходных Геннадий попросил её помочь разобрать вещи в квартире своей матери. Он собирался продать её, поделить с сестрой наследство. Настя опять взяла отгул.
Квартира была завалена коробками, старыми журналами, фотографиями. В одной коробке она нашла старый фотоальбом. Перелистывая его, она наткнулась на снимок, где Геннадий стоял рядом с Агафьей, явно беременной.
Ты знал воскликнула Настя, поднимая фотографию. Ты знал, что Агафья была беременна! Почему тогда отказался от меня?
Геннадий попытался оправдаться, но её глаза говорили иначе. Письмо, которое он получил, оказалось правдой, но он скрывал правду о ребёнке.
Я не хотел попытался он.
Настя, собравшись, прошептала:
Не буду тебя слушать дальше. Ты сыграл со мной, как с марионетНастя, собрав всю оставшуюся в сердце решимость, отвернулась от Геннадия и шагнула в холодный вечер, где её ждала свобода, которую она давно искала.
