Постучали в дверь. Я открыл, а на пороге стояла моя тёща вся промокшая, с опухшими от слёз глазами. Оказалось, любовница вытянула из них последнюю копейку.
Пятнадцать лет назад мы с Виктором поженились. Его мать тогда сразу дала понять, что мы с ней никогда не станем подругами. Я смирился. Мы жили своей любовью, но дети не спешили появляться. Десять лет ожиданий, надежд и молитв И вот жизнь нас благословила: сначала родился Павел, потом Ольга.
Жизнь была к нам благосклонна. Виктор сделал карьеру в крупной компании, стал директором. Я же посвятил себя детям, ушёл в декрет и полностью погрузился в семью. Моя мать жила далеко, в другом городе, так что помощи ждать было неоткуда. А тёща? За пятнадцать лет её отношение ко мне не изменилось ни на йоту. Для неё я всегда был «охотником за деньгами», хитрецом, укравшим её сына. В её мечтах Виктор должен был жениться на «правильной девушке» той, которую она сама выбрала. Но Виктор выбрал меня.
Мы жили, растили детей, а я старался не замечать её ледяных взглядов. Пока в один день всё не рухнуло.
Помню каждую деталь того дня. Мы вернулись с прогулки, дети в прихожей снимали обувь, а я пошёл поставить чайник. Тут мой взгляд упал на листок на тумбочке у входа. Едва я приблизился, как почувствовал холодный озноб. В доме было пусто. Вещи Виктора исчезли.
На листке небрежным почерком он написал:
*«Прости. Так вышло, я полюбил другую. Не ищи меня. Ты сильный, справишься. Так будет лучше для всех.»*
Его телефон был выключен. Ни звонка, ни сообщения. Он просто испарился. Оставил меня одного с двумя малышами на руках.
Я не знал, где он, кто эта «другая». В отчаянии позвонил тёще. Ждал объяснений, хоть какого-то утешения. Вместо этого услышал:
Это твоя вина. В её голосе звучало торжество. Я всегда знала, что так и будет. Ты должен был предвидеть.
Я онемел. Что я сделал? Почему меня так ненавидят? Но некогда было разбираться дети на руках, а денег почти не осталось. Виктор не оставил ни копейки.
Работать я не мог не с кем было оставить детей. Вспомнил старую подработку проверку студенческих работ. Так мы и выживали. Каждый день борьба за кусок хлеба. Шесть месяцев ни единого следа от Виктора.
Однажды осенним вечером, укладывая детей, я услышал настойчивый стук в дверь. Кто это мог быть в такой час? Соседи?
Я открыл и чуть не отшатнулся.
На пороге стояла тёща. Раскрасневшаяся, мокрая, с лицом, залитым слезами.
Пусти меня прошептала она, и я машинально посторонился.
Мы сели на кухне. Сквозь рыдания она рассказала всё. Новая «любовь» Виктора оказалась мошенницей. Обчистила его до нитки, влезла в долги и сбежала со всем, что имело ценность.
Виктор остался ни с чем. Дом любовницы оказался фикцией, будущее миражом. Даже тёща потеряла всё: заложила квартиру ради него, а теперь банк грозил выселением.
У нас больше ничего нет всхлипывала она. Помоги Пожалуйста Мне некуда идти
Она смотрела на меня, как побитая собака, умоляя остаться хотя бы на пару дней.
Я сжал кулаки. Голова гудела от вопросов. Вспомнились все её язвительные слова, взгляды полные презрения, годы, когда я чувствовал себя чужим в собственной семье. А теперь она просит помощи?
Часть меня жаждала отплатить той же монетой. Сказать: *«Уходите, теперь сами разбирайтесь!»* Но другая часть та, что верила в любовь, в доброту, в детей не позволяла быть таким жестоким.
Я молчал. Глаза горели.
Что выбрать? Месть или сострадание?
Пока я раздумывал, встал, заварил чай и поставил перед ней кружку.
Потому что иногда быть человеком значит выбирать не сердцем, а совестью.
