Я мечтала о дочке, а Бог дал сына. И плакала я на его свадьбе…
Когда в большом зале гремела музыка, сверкали бокалы, а гости поднимали тосты за Алексея и Дарью, никто не заметил, как в углу сидела женщина и тихо вытирала глаза платком. Это была мать жениха — Тамара Сергеевна. Но слёзы её были не от умиления, а от щемящей тоски — будто казалось ей, что одиночество теперь навсегда поселится в её доме.
«Сын — уйдёт к жене, — говорила ей когда-то бабушка. — Дочка — на всю жизнь останется. Потому и рожай, пока молода». Но Тамара тогда лишь махнула рукой — куда спешить, когда впереди целая жизнь?
Ещё девчонкой она представляла, как будет нянчить доченьку. Купила втайне розовые пинетки, придумала имя — Лидочка. Но родился мальчик. Алёшка. Хоть и не Лидочка, но — кудрявый, смешной, с ямочками на щеках. Иногда, глядя на его сонное личико, она шептала: «Ну почти как девочка…»
Пока был маленьким, прохожие часто спрашивали: «Какая хорошенькая девочка!» Но потом вырос. Кудри постриг, голос стал грубее. Добрым остался, ласковым — но уже мужчиной. И когда однажды привёл домой Дарью, Тамара сразу поняла: конец. Глядя, как они переглядываются, как смеются вместе, она вдруг почувствовала, что здесь ей уже нет места.
«Только не задерживайтесь…» — пробормотала она тогда, но Алёша лишь кивнул, а в глазах его читалось: «Я теперь сам решаю».
Через полгода он объявил: «Женимся».
«Да подожди ты! — закричала Тамара. — Хоть институт закончи!»
«Любовь не ждёт, мам, — улыбнулся он. — Мы с Дашей — как две половинки».
Свадьбу гуляли шумно, с баяном, блинами. И вот среди всеобщего веселья Тамара сидела, сжимая в руках платок, и смотрела на сына. Не на того кудрявого малыша, а на чужого теперь мужчину в строгом костюме.
Дарья подошла неслышно:
«Тамара Сергеевна, что случилось?»
«Да так… возрастное…»
Но невестка не отстала. И тогда Тамара выговорилась — про розовые пинетки, про страх остаться одной, про то, как больно знать, что твой ребёнок теперь принадлежит другой женщине. Дарья слушала молча. Потом обняла её.
«Давайте я стану вашей дочкой», — сказала она просто.
С тех пор всё переменилось. Молодые сняли квартиру, потом купили свою. Приезжали часто, звали в гости. Дарья звонила каждый день, советовалась. А потом… родилась внучка. Кудрявая, ясноглазая — вылитый Алёша, но с именем, которое Тамара шептала когда-то в пустоту: Лидочка.
Впервые взяв малышку на руки, она расплакалась. Но теперь — от счастья. «Вы теперь бабушка, — прошептала Дарья. — И мы вас любим».
Прошли годы. Алёша стал начальником, Дарья открыла салон, а Тамара переехала к ним. Большая квартира, своя комната, полная чаша — всё, о чём только можно мечтать.
Теперь, глядя на играющую во дворе Лидочку, она иногда говорит соседкам:
«Важно не кто родился — сын или дочь. Важно, какая душа вырастет. Я мечтала о дочке… А получила двоих детей. Спасибо, Господи».
И мысленно добавляет бабушке: «Ты была не права. Сын — тоже может быть для матери. Если не оттолкнёшь его своей ревностью…»
