Ко мне постучала любовь…
Светлана покинула родное село и отправилась в Москву, где поступила в университет. После сельской школы учиться было непросто, но она дни напролёт корпела над учебниками, чтобы сдать сессию и не лишиться стипендии. Мама помогала ей лишь продуктами.
Когда она сама начала работать, то стала присылать деньги домой. Каждый отпуск проводила в селе. О море, конечно, мечтала, но всем говорила: здесь и воздух, и лес, и речка — какое ещё море?
— Светочка, а когда замуж? Никого не нашла? Внуков, наверное, не дождусь, — вздыхала мать.
— Не переживай, мам, выйду, — отмахивалась Светлана, но разговоры про замужество ей давно осточертели. В селе первым делом спрашивали только об этом.
Парни у неё водились, и любовь была, но замуж так никто и не звал.
Работала она в редакции журнала. Рабочий день подходил к концу, а за окном лил дождь. Вроде стихал. Светлана накинула плащ, взяла зонт и вышла на улицу. Но дождь тут же хлынул с новой силой. Она прижалась к стене, глядя, как мимо проносятся машины, разбрасывая брызги.
Капли бились о промокший асфальт, долетая до её ног. Внедорожник притормозил перед лужей, чтобы не обрызгать её, затем остановился.
— Садитесь. Даже если дождь кончится, дороги — одно болото, вплавь добираться придётся, — крикнул мужчина через окно.
Светлана села. Через полгода её спаситель сделал предложение. Она не потеряла голову, но вроде бы пора замуж, а с Дмитрием спокойно и надёжно. Жить они стали с его матерью в просторной квартире в центре.
Мать Дмитрия сразу её невзлюбила.
— Не надейтесь, крошка, что квартиру заполучите. Не выйдет, — предупредила она сразу.
— Ходить целый день в халате — неприлично. В нём только до ванной. А если гости? Переоденьтесь! — командовала свекровь.
И Светлана переодевалась. Убираться и готовить в нарядных платьях было неудобно. Сама же Нина Петровна одевалась, будто на приём к королеве.
Словом, они не ужились. Как-то Светлана услышала, как мать уговаривает сына развестись, пока детей нет. В слезах она сказала Дмитрию, что та права — им лучше расстаться. Стала собирать вещи.
Но Дмитрий её не отпустил. На следующий день сняли квартиру, и они переехали. Жизнь наладилась. Может, мать и капала ему на мозги, но только по телефону. Сам же он жене ничего не передавал. Копили на своё жильё.
Однажды летом поехали с друзьями на озеро. Рыбалка, шашлыки… Возвращались ночью. Друзья уехали вперёд. Дмитрий прибавил газу, желая догнать.
Светлана даже не поняла, что случилось. Навстречу вылетел внедорожник. Водитель, то ли уснул, то ли не справился с управлением — столкновение было неминуемо.
Дмитрий погиб сразу, а Светлана пролежала в больнице четыре месяца. Когда её выписали, бледная, еле передвигая ноги, она добралась до съёмной квартиры — но там уже жили другие. Вещи мужа забрала свекровь, от квартиры отказалась.
Светлана пошла к ней.
— Нина Петровна, могу я пожить у вас, пока не найду жильё?
— Ещё чего! Из-за тебя погиб мой Димочка! А ты даже на похороны не пришла. Уходи! — дверь захлопнулась.
— Я в больнице была…
— Убирайся, иначе полицию вызову!
Просить часть их с Дмитрием накоплений Светлана даже не пыталась.
Она вышла на улицу. Куда идти? Друзей не было. Те, с кем ездили на озеро, были друзьями мужа. Что им наговорила свекровь — неизвестно.
В чём была, в том и поехала в село. Но там её ждала новая беда — мама умерла, пока она лежала в больнице. Телефон разбился, родственники не смогли до неё дозвониться.
В доме всё осталось так, будто мама вот-вот вернётся: вздохнёт, засуетится у печки… Светлана прижала к лицу её кофту — запах ещё не выветрился — и разрыдалась. Потом, незаметно для себя, заснула.
Сквозь сон услышала стук. «Мама!» — обрадовалась она, но за дверью прозвучал голос Дмитрия: «Света, это я…» Она распахнула дверь — на пороге стоял он, с окровавленным лицом…
Светлана проснулась от собственного крика. Сердце колотилось, воздуха не хватало. И стук в дверь был настоящим. «Это ещё сон?»
— Эй, вы в порядке? — раздался за дверью мужской голос.
Она открыла. На пороге стоял высокий бородач с пронзительным взглядом.
— Кто вы? Что тут делаете?
— Я… к маме приехала…
— Вас не было на похоронах. Звонили — не ответили.
— В больнице лежала. С мужем попали в аварию… Он погиб.
— Простите. — Взгляд его смягчился. — Я тут за порядком слежу. Люди уезжают, дома бросают… Живу через два дома, если что.
— Ваня? — спросила Светлана, хотя мужчина никак не мог быть её детским другом, погибшим на службе.
— Нет, я Артём. С Ваней вместе служили. Он меня спас, а сам погиб. Ладно, пойду.
Она закрыла дверь. Взяла вёдра, пошла за водой.
На следующий день к ней заглянул дед Мирон.
— Так и есть, Светка вернулась! Одна, али с мужем? Говорили, за богатого вышла. Почему на похороны не приехала?
Светлана рассказала.
— Вот как… — почесал затылок дед. — И богатые умирают. Жизнь не купишь.
— Он не был богатым.
— Мать твоя говорила — квартира, машина…
— Для неё все в городе богатые.
— Правильно, что приехала. Душа дома лечится. А в городе шум, да эти… — он снова почесал затылок, — жулики. Ничего, красавица, с квартирой да машиной жениха найдёшь.
— Вы что, сватаетесь? У вас же Матрёна есть, — пошутила она.
— А вдруг гарем заведу!
Светлана рассмеялась.
— Весело? — раздался резкий голос. Из-за спины деда вышла Матрёна. — Чего язык чешешь? Пошли домой!
На следующий деньОна больше никогда не слышала стука в дверь, но однажды тихим вечером, когда за окном гулял ветер и кружились последние осенние листья, в её сердце постучала новая жизнь — тёплая, тихая и бесконечно родная.
