Дар исцеления: как случайная встреча подарила жизнь моей дочери
Когда мы с Сергеем стали родителями, весь роддом замер в восхищении перед нашей малышкой. Она была словно с картинки: крохотное личико с тонкими чертами, курносый носик, аккуратные ушки, а глаза… Глаза — как два василька, ясные, пронзительные, будто знавшие все тайны мира.
Первые месяцы всё шло как по маслу. В два месяца дочка уверенно держала головку, а в четыре уже пыталась вставать. Мы радовались каждому её успеху, строили планы, не подозревая, какая беда подкрадывалась исподволь. Когда малышке исполнилось полгода, на её шейке появилась странная шишка — твёрдая, горячая. Врачи разводили руками: анализы в порядке, причин для тревоги нет. Мы прикладывали компрессы, мазали кремами, обходили десятки кабинетов — безрезультатно. Дочка стала вялой, почти не ела, плакала ночами напролёт. Я качала её до рассвета, а врачи твердили одно: «Здорова, просто капризничает».
Отчаяние гнало меня к знахаркам, но и те не помогали.
Чудо случилось, когда дочке исполнился год. В тот день мы с ней поехали к бабушке. На остановке пришлось долго ждать — автобус задерживался. Дочка сидела в коляске бледная, с потухшим взглядом. Вдруг к нам подошла женщина — крепкая, с косой, уложенной короной, в простом платье в цветочек. В её глазах читалась мудрость, а в голосе — тихая грусть.
— Бедная крошка, — вздохнула она. — И тебе, матушка, нелегко. Не спит, не ест, мучается?
Я молча кивнула. Женщина внимательно посмотрела на дочку и добавила:
— Таких, как она, я лечу. Если хочешь помочь — приходи до заката. Меня зовут тётя Матрёна. Живу за тем домом, с зелёными ставнями. Возьми с собой десяток свежих яиц.
Сказала — и отошла, будто давая мне время на раздумья. Я колебалась. Очередная шарлатанка? Но что-то внутри подсказывало: не пойду — пожалеть успею.
Бабушка, выслушав, только махнула рукой:
— Сходи. Раз просит яйца, а не деньги, чем чёрт не шутит.
Я купила яйца и отправилась по указанному адресу. Во дворе маленького дома с резными ставнями играла девочка лет трёх, а на крыльце меня ждала тётя Матрёна.
— Пришла, — улыбнулась она. — А я уж думала, передумаешь. Не люблю навязываться, но сердце чует, когда ребёнку беда. Вот, Глашку выходила — из Архангельска привезли, еле живая была.
Девочка засмеялась и потянулась к нам, держась за скамейку.
В кухне тётя Матрёна взяла яйцо и начала водить им по дочкиному телу — от пяток к макушке, шепча: «Выйди, хвороба, из косточек, из крови, из ясных очей…» Потом разбила яйца в стаканы с водой. На желтках чётко проступили кресты, а белок пузырился, будто кипел.
— Колдовство, — пояснила она. — Люди злобу сеют, а дети страдают. Но мы справимся.
— Кто это сделал? — спросила я.
— Не моего ума дело, — покачала головой тётя Матрёна. — Бог разберётся.
Мы прошли три курса лечения. С каждым разом кресты бледнели, а дочка оживала: спала спокойно, смеялась, щёки порозовели.
— А что с яйцами потом? — как-то спросила я.
— Свиньям отдаю, — рассмеялась она. — Им не вредно.
Позже тётя Матрёна рассказала, что дар перешёл к ней от матери. Её сестра тоже жаждала силы, но мать выбрала её — потому что знала: доброта сильнее любого колдовства.
Глашка, та самая девочка, вскоре окрепла и уехала с отцом. Он привёз мешок картошки, банки солений и вязанку сушёных грибов — «спасибо» по-деревенски.
— Видишь, — грустно улыбнулась тётя Матрёна, — а мне девочку жалко — в сердце осталась.
После последнего сеанса яйца остались чистыми. Дочка была здорова.
Сейчас ей уже двадцать. Умница, красавица, учится в университете, мечтает о путешествиях. Иногда я ловлю себя на мысли: а ведь могло быть иначе…
Каждый раз, проходя мимо той остановки, я мысленно благодарю тётушку Матрёну. Она спасла не только мою девочку — она вернула мне веру в чудо.
Ведь настоящее чудо — это не магия, а доброта, переданная от сердца к сердцу.
