— Ну что ты дуешься? Увидишь, там тебе понравится. Море, пляж, солнце… — говорила Алевтина, беспокойно ловя взгляд дочери.
Но Лиза упрямо отворачивалась к окну, за которым мелькали бесконечные поля да редкие подсолнухи. Рядом с железной дорогой петляла трасса, по которой неслись разноцветные машины, казавшиеся из окна поезда игрушечными.
Вдали то исчезали, то возникали силуэты гор в дрожащем мареве. Глаза от солнца уже болели. Лиза в сотый раз за утро проверила телефон и раздражённо швырнула его на сиденье.
«Эх, муки первой любви», — вздохнула про себя Алевтина, а вслух сказала:
— Наверное, связи нет. Вот приедем…
— Мам, хватит, — буркнула Лиза и снова уткнулась в окно.
— Дом Галины на пригорке, из окон море видно. Иногда даже волны слышно. А сад какой! А воздух! — не унималась Алевтина. — Через пару часов сама всё увидишь.
— Только не говори, что у неё есть сын, — зло сверкнула глазами Лиза.
— Есть. Только не родной. У Гали своих детей нет. Чужого вырастила. Он в другом городе, в институте учится. Сейчас сессия, вряд ли его увидишь.
— Ты говорила, она твоя подруга. А как вы познакомились, если она на юге, а ты в Подмосковье? — поинтересовалась Лиза.
— О, это история. Хочешь — расскажу.
Лиза едва пожала плечом, не отрываясь от пейзажа за окном.
***
Мы с Галей жили на соседних улицах, вместе в школу ходили. Не скажу, что красавицей была, но волосы — русые, кудрявые, на солнце золотом переливались.
На неё все заглядывались, оборачивались. Мне казалось, что и мне немного внимания перепадает. Перед выпускными мы с классом катались на катере, потом гуляли в парке. Там она и познакомилась с парнем — влюбилась сразу. Виделись реже, я не мешала. А когда встречались — только о нём и говорила.
Мечтала в театральый, но так влюбилась, что поступила в политех, где её Артём учился, чтобы не расставаться. А я — в университет.
Встретимся — не наговоримся. Через год Артём сделал предложение прямо перед сессией. Счастливее её в жизни не видела!
С её матерью мы пошли платье выбирать. Перемерили все. На Гале любое сидело идеально — бери да покупай. И фату подобрали. Настояла, чтобы и мне голубое платье взяли, как свидетельнице. Ох, и умаялись мы тогда! Голова кругом. Мать с покупками на такси отправили, а сами по набережной пошли. В конце мая уже по-летнему тепло было.
Идём — на Галю все смотрят. Красавица нереальная. А она и не замечает. Мороженое едим, о свадьбе болтаем, смеёмся.
Навстречу две цыганки идут. К прохожим пристают. Как поравнялись с нами, одна — полная — дорогу перегородила и к Гале обратилась:
— Эх, красавица, дай погадаю. Всю правду скажу, что ждёт тебя, — запела цыганка сладким голосом.
Вторая стояла в стороне. Некрасивая, худая, плоская. Чёрные глаза хмуро смотрят, а зубы такие, что рот не закрывается. Мне показалось — на клячу смахивает. Потом Галя сказала, что тоже подумала.
— Я и без вас знаю, что меня ждёт, — рассмеялась Галя и слизала мороженое с вафельки.
Хотели обойти, но цыганка вдруг схватила её за руку, ладонь к глазам поднесла, головой покачала, языком цокнула.
— Свадьба тебя ждёт, золотая.
— Это я и так знаю, — Галя руку дёрнула, но та держала крепко.
— Нам гадать не надо. Денег всё равно нет, — вступилась я.
— Радость денег стоит, а беда даром приходит, — загадочно сказала цыганка, и у меня мурашки по спине побежали.
А сама в Галю упёрлась взглядом, будто гипнотизирует. Молодая в стороне ухмыляется. Или это из-за её рта так кажется.
— Не слушай её, пошли, — потянула я подругу.
— Любишь сильно, да счастье недолгим будет. На свадьбе с коня упадёшь, болеть будешь. Боль у моря залечишь. Замуж больше не выйдешь. Но в сыне счастье найдёшь, — цыганка не моргая смотрела на Галю.
Потом руку отпустила и пошла прочь. Молодая бросила на нас злой взгляд и побежала за ней. Шли молча, настроение испарилось. В ушах звенели её слова.
— Галь, ты чё, ей поверила? Ты ж не на старой кляче в ЗАГС поедешь! Мы на машинах. Она на руку глянула — что она там увидела? — пыталась я подругу развеселить.
— И правда. Ни на какого коня я не сяду, — Галя будто очнулась.
— Наговорила с три короба, потому что денег не дали, — фыркнула я, и мы засмеялись.
Свадьбу назначили сразу после сессии. Потом молодые на море собирались — путёвку родственники подарили. Про цыганку забыли.
Настал день. Жених вот-вот приедет. Стоим у зеркала, Галя фату поправляет и вдруг говорит:
— Отец свой джип конём зовёт. Не поеду на нём.
— И правильно. В другую сядешь, — поддержала я.
— Нет, ни на какой не поеду. ЗАГС близко — пойдём пешком, — радостно сказала Галя, глядя на меня в зеркало.
— Ну да, прикольно. Не каждый день невеста по городу в платье шествует, — мы нервно засмеялись.
С трудом уговорили Артёма идти пешком. Родители тоже против были, но Галя стояла на своём. Сказала: или пешком, или никакой свадьбы.
Ничего не случилось. Под марш Мендельсона кольца надели, поцеловались — муж и жена. Теперь можно в машину. Но Галя опять упёрлась — в парк на фото пошли. А там красиво: цветы, арки, виноград.
— Давайте на карусели вас сфоткаю, — предложил фотограф.
Карусель яркая, с деревянными лошадками. Артём Галю на белую посадил, сам на чёрную. Я платье красиво расправила, отошла. Музыка заиграла, карусель завертелась. Они тянулись друг к другу. Фотограф щёлкал без остановки.
— Мама, смотри, невеста на белом коне! —— крикнула девочка, и в тот же миг Галя поскользнулась, упала с карусели и сломала ногу.
