Свадьба без него
Пелагея глядела в зеркало на белое платье, с трудом веря в происходящее. Наряд сидел идеально – мама три недели подгоняла каждую складочку. А сейчас эта красота облегала её, словно саван.
— Поленька, готова? – просунула голову в дверь тётя Галина, мамина подруга. – Народ подтягивается, машины у крыльца.
— Готова, – соврала Пелагея, поправляя фату. – Тётя Галя, может, всё же отменим? Неловко как-то…
— Ой, что ты мелешь, деточка! – всплеснула руками женщина. – Мама твоя столько сил потратила, средств вложила! Да и гости съехались, стол ломится. А твой Сашка… – тётя Галя покачала головой. – Сам дурак. Нечего было накануне смываться!
Вошла мама. Глаза покраснели от слёз, но смотрела решительно.
— Всё, Поленька! Хватит киснуть! – твёрдо сказала она. – Не дам этому олуху испортить нам праздник. Сыграем свадьбу! Пусть Тверь видит, какая у меня красавица дочь!
— Мам, ну смех же один! Свадьба без жениха! Что люди подумают?
— А что? – мама подошла, поправила Пелагее серёжки. – Скажут – молодец Арина Петровна! Не стала дома слезами умываться, а показала – дочь её лучшей пары достойна! Вот что скажут!
Пелагея вздохнула. Мама была в своей тарелке – коль решила, не переубедить. Решила же она вчера вечером, когда Сашенька позвонил, отбояриваясь от семейной жизни.
— Мам, представляе, позор-то какой! – попыталась ещё раз Пелагея.
— Позор – вечно ждать недостойного мужика! Мы докажем – и без них проживём! – мама повернулась к двери. – Ладно, разговоры в сторону. Идём!
В зале собралось человек сорок. Родня, соседи, коллеги мамы. Перешёптывались, кидая жалостные взгляды. Пелагея чувствовала себя как в балагане.
— Ой, Поленька, красавица ж ты наша! – подлетела двоюродная сестра Валя. – А где… в общем… как делишки?
— Как видишь, – сухо ответила Пелагея.
Мама взошкала на небольшой приступок для музыкантов, стукнула ложкой по бокалу.
— Родненькие мои! – начала она. – День сегодня особенный. Дочь моя Пелагея замуж выходит… ну, за жизнь новую! За свободу от пустых людей! За счастье своё!
Мёртвая тишина повисла в зале. Кто-то сдавленно кашлянул.
— Аришка, ты бредишь? – прошептала тётя Нина.
— Напротив, впервые в себя пришла! – отрезала мама. – Пелагея, ко мне!
Пелагея неохотно подошла. Мама обняла её за плечи.
— Вон она, краса моя! Умница, золотые руки! А этот… Сашка, он её не стоил! Пусть знают все – мы не ревём, мы гуляем!
— Мам, хватит, – прошипела сквозь зубы Пелагея.
— Не хватит! – мама подняла бокал. – За мою дочь! За то, что прозрела вовремя, с кем судьбу не вязать!
Гости неуверенно подняли бокалы. Кто-то буркнул: «За Пелагею», кто-то просто отхлебнул.
— А теперь за стол, любезные! – скомандовала мама. – Веселиться будем!
Пелагея села во главе стола. Рядом пустовал стул, перевязанный лентами – женихово место. Зрелище выходило жалкое.
— Слушай, а может, стул убрать? – предложила тётя Галина.
— Ни в жизнь! – отрезала мама. – Пусть видят, кого недосчитались! И выводы делают!
Подали салаты. Гости ели молча, бросая фразы для порядка. Атмосфера была натянута туже струны.
— Чего носы повесили? – поднялась мама. – Пелагея, поведай-ка, как вы с Сашкой разругались!
— Мам, ну не надо! – взмолилась дочь.
— Надо! – настояла Арина Петровна. – Пусть правду знают!
Пелагея глянула на полный зал, на лица смешанные с жалостью и любопытством, и вдруг что-то в ней надломилось.
— Ладно, – поднялась она. – Расскажу. Сашка вчера звонил, отнекиваясь. Гласил, не готов ответственность тянуть, пожить для себя охота. А мы три года не раз
Марина смотрела на своё отражение, и в глубине этих усталых, но сияющих глаз зарождалась тихая уверенность — что путь вперёд открыт, а белое платье ещё не раз украсит её счастье, сотканное собственными руками.
