Свадьба завершилась, гости разъехались, а дочь переехала к мужу. В квартире стало пусто. После недели тишины мы с женой решили завести животное, которое заменило бы дочь, не позволив родительским инстинктам угаснуть: кормить, дрессировать, выгуливать и убирать за кемто. Я также надеялся, что в отличие от дочери, питомец не будет огрызаться, красть сигареты и шуршать по ночам у холодильника. Какое именно животное взять, ещё не решали планировали решить, глядя на товар в магазине.
В воскресенье мы направились на Птичий рынок. У входа стояли милые морские свинки. Я задумчиво посмотрел на жену.
Это не подойдёт, отрезала она. Нам нужен наземный зверёк.
Рыбки молчали, а попугаи, красочные и разговорчивые, вызывали у жены аллергию на перья. Мне приглянулась мартышка, её позы напоминали дочь в подростковом возрасте, но жена пообещала лечь между нами «трупом», и пришлось отступить. В итоге мы познакомились с этой обезьяной едва минут пять, а к жене уже привык.
Остались собаки и кошки. Собакам нужен постоянный выгул, а с котами много хлопот, и я не представлял себя продавцом котят у метро. Поэтому выбрали кота.
Нашего кота сразу узнали. Он сидел в стеклянном аквариуме, окружённый малыми котятами, которые нюхали его пушистый живот и сонно толкали лапками. Кот спал, а на его вольере висела табличка «Кузя». Продавщица рассказала трогательную историю о тяжёлом детстве кошки, о собаке, чуть не съевшей её, и о том, что в квартире не хватало места.
Внешне наш кандидат оказался породистым серым персом, но без документов, подтверждающих, что плоский нос не травма, а признак породы. По утерянным бумагам его официально называли «Кайзер», но он отвечал на «Кузя». Мы его купили.
Дорога домой прошлась без происшествий, Кузя всё время тихо сопел под сиденьем. Уже в подъезде жена, зная моё отношение к кастрации, саркастически спросила:
Ты уверен, что он не кастрированный?
Я напрягся. Не изза антипатии к ЛГБТ, а потому что кастрированный кот напоминает мне безжалостно изуродованного людьми Квазимодо. Я разложил Кузю на лестничной площадке и провёл быстрый осмотр. В полутёмном подъезде я не увидел половых органов всё, что было видно, это пушистый комок шерсти. Я попытался вызвать в себе зоофилские чувства, погладил кота по промежности. Кот завыл, но, кажется, боли не почувствовал.
В тот же день, после ревизии холодильника, к нам в гости пришла дочь. Увидев Кузю, она оставила в покое разрезанный торт и бросилась на зверя. Вместе с мамой они засунули его в ванну, помыли детским шампунем, завернули в полотенце и высушили феном.
Жена начала расчесывать кота, убирая комки шерсти. Кот скребёт, но я не мешал и ушёл на кухню с пивом.
Идиллию прервали пронзительные мяуканье и громкий грохот. Стеклянные осколки разлетелись, раздался крик. Я отложил бутылку и побежал к звуку. Жена сидела на диване, слегка подпрыгивая в такт своим подвываниям, руки её держали кровавые царапины. Рядом лежали ножницы и клочок кошачьей шерсти. Мы с дочерью подоспели к пострадавшей.
Что случилось? спросили мы.
Жена, глядя на нас печальными глазами, вновь завыла:
Он меня убил! Убил и съел!
Дочь бросилась в коридор, я последовал за ней. На полу, в лужице разбитого флакона её духов, лежал Кузя: большие круглые глаза, прижатые уши, хвост как трубка. В зубах он держал отрезанный кусок своей же шерсти, будто трофей. Увидев нас, он гордо положил «добычу» к лапам и громко мяукнул: «Мя!», как будто говорил: «Вот и всё, террористы!»
Оказалось, в тот момент, когда жена ножницами добралась до особенно запутанного места под мышкой, Кузя решил, что его сейчас будут резать на шапку. Он одним прыжком вырвался, оставив в руках жены приличный кусок шерсти вместе с кожей (к счастью, лишь верхний слой). Затем в панике бросился по комнате, сбил со стола духи, врезался в зеркало (оно чудом уцелело) и укрылся за шторой, приняв позу «я вас всех порву, только подойдите».
Дочь хихикала до икоты. Я пытался сохранять серьёзность, но когда Кузя, увидев, что никто его не собирается убивать, вышел изза шторы с видом генерала, победившего битву, и отправился лизать себя в центре комнаты, я тоже не выдержал.
Жена, сжимая царапины, упрекала нас:
Вы что, сошли с ума? Меня чуть не убили, а вы смеётесь!
Мам, он же защищался! Ты бы видела её лицо, когда он вырвался, как в фильме ужасов!
Да, «Котопсихоз», часть первая, пробормотала я, вытирая слёзы.
Мы обработали раны йодом (жена шипела громче кота), вместе распутали шерсть, держась за все четыре лапы Кузя, будто за опасного преступника. Кот терпел, но смотрел с достоинством, будто понимая: теперь этот дом его, а мы лишь временно обслуживаем его.
С тех пор началась настоящая жизнь с Кузей. Он оказался не просто котом, а котом с характером, принципами и, как вскоре выяснилось, чувством юмора.
Вопервых, он сразу выбрал хозяина меня. Не потому, что я его кормлю (жена), не потому, что я его расчесываю (дочь), а потому, что я единственный, кто не пытался его купать, стрижить и укладывать в переноску. Я лишь открывал ему холодильник, когда он сидел рядом, глядя в глаза с гипнотическим «ты же не оставишь старого больного кота умирать от голода?». И я не оставлял.
Вовторых, он установил правила. Спать только на моей подушке, головой ровно на ней, а я у края. Будильник ровно в 6:47, ни минуты раньше, ни позже, лёгким укусом за палец ноги. Если я притворяюсь спящим, он кусает сильнее. Если сразу встаю, получает премиальное мурлыканье.
Вотретьих, он ведёт партизанскую войну с женой. Когда она готовит, он садится рядом и смотрит, будто она виновата в голоде в Сомали. Проходя мимо, он притворяется, что споткнулся о её ногу, падая с трагическим «мяу». Самое страшное оружие в 3 часа ночи запрыгнуть ей на грудь своим восьмикилограммовым телом и громко мурлыкать в лицо. Жена просыпается с криком «уберите чудовище!», а Кузя невозмутимо уходит к моим ногам.
С дочерью у них особая любовьненависть. Она приходит в гости, приносит игрушки, а он прячет их в мои тапки. Пытаясь взять его на руки, он вырывается и убегает. Когда она уходит, он сидит у двери и грустно мяукает. Иногда он мстит ей, сбивая с полки её забытые вещи.
Прошло пять лет. Кузе уже тринадцать. Шерсть тоньше, морда более плоская, взгляд мудрый и слегка усталый. Он реже бегает, чаще спит на батарее, завернувшийся в мой старый свитер. Порой болят суставы, и я ношу его в ветеринарную клинику, где он, как император, позволяет взять кровь лишь после тщательного обнюхивания врача и одобрения шприца.
Дочь уже живёт отдельно, у неё своя семья и свой сиамский котвредина (это уже другая история). Она приезжает редко, но каждый раз Кузя её узнаёт, подходит, трутся о ноги и долго мурлычет, будто прощает все прежние обиды.
Жена смирилась. По утрам она первой наливает ему сливки, а он позволяет ей причесать его (хотя лишь десять минут, потом уходит с видом «хватит, женщина»). Иногда я ловлю их вдвоём на диване: она читает, он спит у неё на коленях. И оба делают вид, что так было всегда.
А я всё ещё просыпаюсь от лёгкого укуса за палец ровно в 6:47. Теперь я не встаю сразу, а лежу, глажу его по голове и шепчу:
Что, старый бандит, снова командуешь?
Он мурлычет в ответ, тихо, но ясно. И я понимаю: всё правильно. Мы хотели, чтобы ктото не дал угаснуть родительским чувствам. И он не дал.
Он научил нас заботиться, прощать, смеяться над собой и ценить каждый день. Он стал не заменой дочери, а кемто большим членом семьи, который выбрал нас сам.
Иногда смотрю на него, спящего на подоконнике в солнечном свете, и думаю: если бы все люди были такими гордыми, честными, любящими, но без показухи, просто потому что так правильно.
И когда-нибудь, когда его не станет (я стараюсь об этом не думать), расскажу внукам:
Был у нас кот. Звался Кузей. И он был лучшим из нас.
А пока он живёт. Командует. Мурлычет. И каждое утро ровно в 6:47 напоминает, что пора вставать жизнь продолжается.
И мы встаём. Потому что он прав.
