Полоска неба над горизонтом уже алела, предвещая скорый восход. В купе все спали, только Никите не спалось – он один наблюдал рождение нового дня, лежа на верхней полке и глядя в окно. Промелькали знакомые полустанки с пустыми платформами. Неужели скоро дом?
Дверь отъехала, в проёме мелькнула фуражка проводницы: «Через двадцать минут ваша станция. Стоянка короткая».
Никита повернулся к окну, но рассвет больше не волновал его. Он спрыгнул вниз – мужчина на нижней полке крякнул и отвернулся к стене.
В коридоре пахло затхлостью и сном. Туалет был занят. Никита прислонился к стеклу. Впервые за четыре года – дома. Никто не ждёт: решил сделать сюрприз. Теперь думал – зря. Мать после смерти отца хворала, сердце слабое. Надо было хотя бы Гришке позвонить – подготовил бы её.
Он вернулся в купе, оделся, нахлобучил кепку. В проходе, у окна, ждал.
Григорий. Только так мать его и звала. После отца он стал главой семьи. Умный, надёжный – гордость матери. А Никита – вечный «Колька», сорванец, хулиганистый младшенький. Мать любила Гришку больше – так ему казалось. Зато отец души в Кольке не чаял.
«В кого ты такой?» – вздыхала мать, разглядывая дневник с замечаниями.
«Кто-то же должен быть дураком в семье! – хохотал Колька. – Подожди, и мной когда-нибудь похвастаешься!»
Григорий окончил школу с золотой медалью, поступил в МГУ на юрфак. Учился блестяще. А Колька гонял мяч во дворе, запоем читал Стругацких и грезил о краях, где «не ступала нога человека».
Материнское восхищение старшим сыном бесило. Нарочно, из упрямства, Колька делал всё наперекор. Не стал поступать – солгал, что недобрал баллов.
«Хоть в техникум иди! – причитала мать. – Армия тебя ждёт! Гриша, скажи ему что-нибудь!»
«Без образования сейчас – никуда, – вторил Григорий. – Давай в техникум. Помогу, если надо.»
«Академиков у нас хватает, – отмахивался Колька. – Кто-то же должен Родину защищать.»
В армии сначала было тяжко, потом сдружился с ребятами. После дембеля рванул с одним из них на БАМ – грандиозная стройка, романтика! Мать рыдала в трубку, Григорий кричал, но Колька стоял на своём.
Зачем ему быть тенью брата? Он – не Гришка. Даже штаны вечно донашивал за ним. Надоело.
Звонил редко – говорил, что всё хорошо, но приехать не может. Теперь вот ехал домой. И вдруг осознал – как же он соскучился…
Поезд дёрнулся, заскрежетал тормозами. Никита вышел на перрон, надвинул рюкзак на плечо и зашагал по знакомым улицам.
Дом. Подъезд. Долго стоял перед дверью, наконец нажал звонок.
Мать открыла, протёрла заспанные глаза – и вдруг ахнула, схватилась за сердце.
«Колька! Да как же так – ни звонка, ни письма!»
«Сюрприз, мам», – засмеялся он, подхватывая её под руку.
На кухне пахло кофе. Никита с жадностью уплетал яичницу с колбасой, а мать не могла наглядеться.
В дверь позвонили.
«Кто там?» – мать нехотя оторваласьНа пороге стояла невеста Григория, Катюша, с испуганными глазами и дрожащим голосом: «Гриша пропал, и я не знаю, что делать».
