Папа, нельзя мне пару месяцев у тебя пожить? спросил Юрий, будто бы шепотом в темноте.
Нельзя, отозвался Сергей Васильевич, голос его звучал, как отголосок пустой коридорной тени.
Десятилетний развод родителей Юрия давно превратил его мать в новую невесту, а отца одинокого стража в трехкомнатной квартире у окраины Москвы. Его характер был тяжёл, как глыба зимнего льда, и женщины, приходившие в его жизнь, исчезали, как утренний туман. Но сыну он всегда оказывал поддержку: алименты, рубли, новые ботинки и безмолвную, хотя бы мужскую, заботу.
После одиннадцатого класса Юрий бросил учебу, переехал в общежитие, а через пару лет вышел замуж за свою школьную подругу Василису, девочку с именем, звучащим только в русских сказках. Они копили на первый взнос квартиры в ипотеку, собирая рубли, когда хозяин их комнаты объявил о продаже. «Надо подождать, пока будет сделка», прозвучало, как звук шагов в пустой коридор.
Юрий, чувствуя в себе растерянность, обратился к отцу:
Папа, можно к тебе переехать, пока всё уладится?
Сергей Васильевич молчал, потом сказал:
Можно, только тихо.
Спасибо, выдохнул Юрий, и в его груди зазвенел странный звон, как будто в воздухе плавают кристаллы сна.
Сергей Васильевич просыпался в пять утра, его тапочки скрипели, как ледяные кристаллы на столе, и он шел по дому: туалет, ванная, кухня, снова туалет, снова ванна. Тишина разрывалась лишь шорохом, грохотом падающих вещей, и крики «Твою мать!», эхом отскакивающие от стен. В его доме спали люди, но его не тревожило он был хозяин, а если кто не любит, пусть уходит.
Он контролировал каждый их шаг: телевизор после девяти запрещён, запах жареного невыносим, свет и вода экономить, ведь рубли у него были скромны. Эта рутина длится неделю, пока Василиса не оказалась в больнице. Через два дня к ней в палату пришёл тестный визит свёкор, и принес пакет фруктов.
Витамины ребёнку нужны, сказал он, лицо его было сурово, но глаза блестели, как стеклянные капли росы.
Спасибо, Сергей Васильевич, ответила Василиса, и в её голосе прозвучало тихое облегчение.
После выписки Сергей снова встал в пять, но стал шуметь тихо, как будто боялся разбудить сон. Он проявлял злобную заботу: позвал всех к завтраку, отобрал тряпку, помыл полы, будто бы хотел, чтобы в его доме было всё под контролем, особенно в положении Василисы, где нужен отдых.
Квартиру они купили лишь через три месяца, но отец настоял, чтобы в ней сначала сделали ремонт. Когда ремонт достиг апогея, Василиса родила, а ребёнок крошечный Варёк, был вынужден вновь вернуться в «дом свёкор». Родители свекрови приходили в гости, но Сергей Васильевич делал вид, что их не ждёт, а лишь улыбался своей внучке, в чью морщинку на лице всё время пробивалась нежность. Он клялся защищать её от любого бурного ветра, который мог бы её коснуться.
Каждое утро он вынимал Варёка из кроватки, чтобы Юрий и Василиса могли поспать после бессонных ночей. Он даже учился менять памперсы, будто бы в этом был смысл его мужского существа. Когда настало время переехать в свою собственную квартиру, Сергей Васильевич, вытирая редкую мужскую слезу, произнёс:
Вы ещё молоды, живите со мной пока. Не надолго. Пока Варёк ещё не женится.
Юрий и Василиса переглянулись в недоумении, а отец, отвернувшись, добавил:
Это старческая сентиментальность, пусть будет так. Приходите, разберите вещи, успеете ещё переехать, глупцы небесного царя.
Юрий и Василиса ожидали, когда же они наконец уйдут, но в их сне всё превратилось в одинокие часы, где время текло наоборот. Оставалось лишь удивляться тому, как суровый, нелюдимый отец превратился в доброго дедушку. Они решили остаться. Ведь с дедушкой, даже в странном и сюрреалистическом сне, всегда теплее.
Сергей Васильевич, с нежностью нежной, поглаживал Варёчку, и в этом моменте всё мироздание, покрытое русским снегом, казалось сияло, как самая дорогая, самая любимая человеческая душа.
