Свекровь, у которой не было границ — и как всё изменилось
Анна возвращалась домой поздно — рабочий день затянулся, голова гудела от усталости, а сердце сжималось от тяжести. Она и не подозревала, что дома её ждёт новая волна упрёков и напряжения. Переступив порог, она сразу услышала знакомый, но давно ставший раздражающим голос из кухни:
— Наконец-то появилась! — язвительно бросила Галина Степановна, свекровь Анны. — Уже ночь на дворе, а ты только сейчас решила вспомнить про мужа и дом?
— Была срочная работа, проект горит, — спокойно пояснила Анна, машинально снимая пальто.
— Проект… А муж голодный сидит, между прочим, — ворчала свекровь. — В раковине гора грязной посуды, полы не мыты, а у тебя и лица живого нет. Разве так хозяйка должна выглядеть?
Анна устало кивнула и пошла переодеваться. Но, вернувшись на кухню, замерла у двери. Из гостиной доносился разговор Галины Степановны и Дмитрия. Услышанное выбило её из колеи.
— Димка, ты знаешь, Катерина — дочь моей подруги — совсем другое дело. Умница, из хорошей семьи. И, между прочим, к тебе неравнодушна, — льстиво говорила свекровь. — Ей даже не важно, что ты женат. Ведь брак — не навсегда…
У Анны перехватило дыхание. Кровь ударила в виски. Как можно говорить такое? Руки сами сжались в кулаки, но она, стиснув зубы, зашла в ванную, чтобы не сорваться.
Через несколько минут вышла, опершись на стену. Дмитрий встревожился:
— Аня, что с тобой?
— Ничего. Просто устала.
— Ишь, ещё и приболела! — подхватила Галина Степановна. — Конечно, это она так внимание к себе привлекает.
Анна промолчала, но утром стало хуже. Скорая, больница, анализы. И уже через час она сказала Дмитрию:
— Со мной всё в порядке. Просто… я беременна. Нам нужны покой и немного больше тепла.
Дмитрий крепко обнял её, слёзы радости текли по щекам. Но счастье длилось недолго.
Вернувшись домой, Анна обнаружила, что Галина Степановна всё ещё здесь. И хуже того — не собиралась молчать.
— Ты уверен, что это твой ребёнок? — холодно спросила свекровь у сына, когда Анна вышла на минутку.
— Мама, ты вообще в своём уме? — отрезал он, сдерживая ярость.
— Она вечно где-то шатается, а ты даже не видишь, как тебя водят за нос!
Анна застыла в коридоре, услышав эти слова. Терпеть больше не было сил. Она вошла в комнату и твёрдо сказала:
— Я больше не собираюсь оправдываться и подстраиваться. Это ваша квартира — я ухожу. Дима, решай: ты со мной или остаешься здесь. Но я не позволю себя унижать. Я стану матерью и хочу, чтобы мой ребёнок рос в любви, а не в ненависти.
— Ну и правильно! Пусть убирается, — с холодной ухмылкой бросила Галина Степановна.
Но Дмитрий не двинулся с места. Он смотрел на мать, будто видел её впервые.
— Ты думаешь, я терпел это ради тебя? Нет, мама, я люблю Аню. А тебя… мне просто жаль. Ты всех от себя оттолкнула. Ты трижды была замужем — и ни с кем не ужилась. И теперь хочешь, чтобы я слушал твои советы? Нет. Я ухожу. И свою семью буду строить сам — с Аней. Держись подальше от моей жизни.
Он резко развернулся и крикнул в коридор:
— Аня! Где наша дорожная сумка?
Год спустя. В новом районе, по аллее парка, шли трое: Дмитрий, Анна и маленький Ваня, мирно спящий в коляске. Они жили в новой квартире, которую купили вместе — оба вложились поровну. Было трудно, но счастливо.
— Холодно становится, — заметил Дмитрий. — Пора домой?
— Да. Ваня скоро проснётся.
Но вдруг Анна почувствовала неладное. Кто-то шёл за ними, прячась за деревьями.
— Дима, за нами следят.
Дмитрий резко обернулся:
— Мама! Хватит уже в шпионов играть!
Из-за дерева вышла Галина Степановна. Анна едва узнала её: сгорбленная, постаревшая, с потухшим взглядом.
— Я… простите. Я просто хотела увидеть внука. Хотя бы краешком глаза…
— Могла бы прийти как нормальный человек. Ты знаешь, где мы живём, — сухо ответил Дмитрий.
— Не могла. Стыдно. Я… всё поняла. Простите меня. Я была не права. Аня… я не из злобы. Я правда думала, что ты разрушишь его жизнь. А оказалось — наоборот…
Анна молчала. В ушах ещё звенели её старые слова. Но теперь перед ней стояла не прежняя семейная гроза, а пожилая женщина, просящая прощения.
— Мы идём домой. Если хотите — можете пойти с нами. Если Дима не против, — наконец сказала она.
— Мама, я не против. Но только честно. Без упрёков и вмешательства.
— Клянусь. Я просто хочу иногда вас видеть. Ваню. Вас обоих. Больше мне ничего не нужно…
В этот раз Анна не держала обиды. Они шли рядом. Ваня спал, а Галина Степановна, молча, с робкой улыбкой, катила коляску. Прошлое осталось позади.
Даже железные сердца могут научиться любить.
