«У вас месяц, чтобы съехать!» — заявила свекровь. А муж… согласился с ней.
Мы с Дмитрием прожили вместе два года, и, казалось, всё шло как по маслу. В ЗАГС не спешили, жили в квартире его матери, и я искренне думала, что мне повезло со свекровью. Лариса Петровна всегда была доброжелательна, терпелива, ненавязчива. Не лезла в наши дела, не придиралась, не настаивала на своём. Я уважала её, ценила советы, звала «мамой» и была уверена — между нами сложились тёплые отношения.
Когда мы наконец решили пожениться, она взяла организацию свадьбы на себя. Мои родители в то время едва сводили концы с концами и смогли помочь лишь символически. Я была благодарна Ларисе Петровне, считала нас настоящей семьёй. Но, видно, зря.
Прошла неделя после свадьбы. Мы сидели на кухне, пили чай с пряниками, и вдруг она, совершенно спокойно, без тени сомнения, сказала:
— Ну вот, дети, моя миссия выполнена. Сына вырастила, выучила, на ноги поставила, даже невесту ему хорошую нашла. Свадьбу устроила. А теперь, не сердитесь, но у вас месяц, чтобы найти себе жильё. Вы теперь семья — значит, и проблемы решать будете сами. Не бойтесь — поначалу трудно, но научитесь считать деньги, искать выходы.
У меня перехватило дыхание. Будто под ногами разверзлась пропасть. Я попробовала отшутиться:
— Мама, вы шутите?
Она покачала головой:
— Совсем нет. Мне пятьдесят шесть, хочу пожить для себя. Устала быть «чужой матерью», «хозяйкой квартиры», «спасательным кругом» для всех. Больше не хочу. Если детей заведёте — сразу говорю: на меня не рассчитывайте. Я бабушка, а не бесплатная няня. Заходите в гости, всегда рада, но свою жизнь никому не отдам. Поймёте… когда сами до моих лет доживёте.
Я онемела. Мы только расписались! Ещё даже не отошли от свадебных хлопот, а она уже выставляет нас. Дмитрий — совладелец квартиры, это прописано в брачном договоре. У него есть законная доля. И вдруг она требует, чтобы мы съехали.
Но хуже всего была реакция мужа. Он… просто кивнул. Не возразил, не вступился. Даже не попытался поговорить. Включил ноутбук и начал искать варианты аренды. Потом обронил:
— Раз мама так решила… Найдём что-нибудь, Света, не переживай. Может, мне подработку найти. Всё наладится.
Я сжимала кулаки, чтобы не расплакаться. Внутри всё бурлило. Мои родители нам помочь не смогут, но они бы никогда не выгнали нас на улицу. Почему его мать такая бессердечная?
Хотелось кричать. Мы только начали строить семью, а она одним махом перечеркнула всё.
Позже я попыталась поговорить с Дмитрием наедине. Объяснить, как мне больно. Но он лишь пожал плечами:
— Её право. Её квартира. Хочет пожить одна — пусть. Давай без скандалов.
Тогда я впервые почувствовала между нами ледяную пустоту. Будто кто-то провёл черту. Я поняла — у него нет своей позиции. Он не муж, а вечный сын. Пока она решает — он подчиняется. А я?
Я здесь чужая.
Прошёл месяц. Мы сняли однокомнатную на окраине, почти всю мою зарплату уходит на аренду. Дмитрий сменил работу, задерживается допоздна. А я сижу в полутьме на кухне, смотрю в окно и думаю: была ли я для них когда-нибудь родной?
Я старалась, честно. Готовила, убирала, угождала. Но в итоге оказалось — они семья. А я та, кого можно выставить за дверь.
Да, я злюсь. Да, больно. Может, это испытание покажет, смИ только время покажет, останемся ли мы вместе или эта история станет для нас последней.