“Ты не мать, а напасть какая-то!” — ссоры со свекровью вывели Алевтину из себя
Алевтина стояла у печи, переворачивая пирожки, когда в кухню зашёл её супруг.
— Алёвтина, мать сегодня звонила, — начал Игорь. — Говорит, ты внука ей не показываешь.
— Опять жаловалась? — удивилась женщина.
— Да. Уже месяц как Степу не видела, — добавил он.
Алевтина нервно вытерла ладони о передник.
— Игорь… Мне тяжело это говорить, — она замолчала на мгновение. — Твоя мама… сказала кое-что, что тебе стоит узнать.
Она рассказала всё. Игорь побледнел и опустился на лавку — такого он не ждал.
Всё началось месяц назад. В тот день Нина Семёновна, его мать, как всегда, нагрянула без предупреждения. С порога окинула взгляд прихожую:
— Опять бардак! Игрушки валяются! В таком свинстве ребёнка растить нельзя!
Алевтина натянуто улыбнулась, но внутри всё сжалось. Стёпа только что уснул, а его игрушки остались там, где он играл. Но для свекрови это был лишь повод вывалить своё недовольство.
— Игорь! — рявнула Нина Семёновна. — Ты мужик или кто? Должен жене указывать, как дом держать!
— Мам, всё в порядке, — пробурчал он, не отрываясь от телефона.
— У тебя в порядке?! Квартира как после урагана, а ты будто на море отдыхаешь!
— Стёпа просто шутий мальчик, — тихо вставила Алевтина, но голос выдавал дрожь.
— Шутий! За ним глаз да глаз нужен, а не бегать без присмотра позволять!
И вновь разговор скатился к тому, что Игорь в детстве был под строгим надзором. Идеальный ребёнок, воспитанный под микроскопом. Алевтина молча кивала, но с каждым словом в душе поднималась буря.
— Нина Семёновна, — наконец сказала она. — Я воспитываю сына так, как считаю нужным. Ему два года. Он познаёт мир.
— Познаёт? А потом синяки да ссадины, а ты только «познаёт» и твердишь!
— Так дети учатся. Через падения, шишки, опыт.
— Врёшь! Это твоя безалаберность. А если он себе что-то серьёзное сотворит?
— Мать… — попытался вступиться Игорь, но свекровь лишь разошлась пуще прежнего.
— Если ты не научишься быть нормальной матерью, я подам сигнал куда следует!
На следующий день она пришла снова — резко постучала в дверь.
— Что так долго? Уже подумала, тебя нет дома! — сверкнула она глазами.
— Была занята, — спокойно ответила Алевтина.
— Опять игрушки! Ты вообще прибираешься?
— Конечно. Но Стёпа играет. Это нормально.
— Нормально? А в детстве Игорь… — начала свекровь.
— Да, знаю. Он был идеален. Ни соринки, ни царапины. Только вот картошку починить до сих пор не может!
— Это намёк?!
— Это правда. Вы вырастили мужчину, который без жены — как без рук.
— Он кормит семью! А ты дома сидишь!
— Я с ребёнком. И хочу, чтобы он был самостоятельным. А не как его отец — взрослый, но беспомощный.
В этот момент из комнаты донеслись звон разбитой вазы и детский плач. Алевтина бросилась в зал — на полу стоял Стёпа, из ладошки струилась кровь.
— Господи… — Алевтина подхватила его на руки. — Всё хорошо, солнышко, всё пройдёт!
— Вот видишь! — зло процедила Нина Семёновна. — Я же говорила! Ты не мать, а напасть! Я в опеку обращусь!
Алевтина замерла. Это было уже не просто оскорбление — угроза.
— Хорошо. Приводите инспектора. А теперь — вам пора, — тихо сказала она.
С того дня Алевтина изменилась. Она не хлопала дверьми — просто перестала открывать их свекрови без причины. И всегда находился повод отложить визит: карантин, врачи, ремонт, ребёнок приболел…
Однажды Нина Семёновна приехала без предупреждения. Алевтина приоткрыла дверь на цепочку:
— Ой, вы разве не получили моё письмо? Простите! У Стёпы слабый иммунитет, доктор велел никого не пускать.
— Я не чужая!
— Да, но… таковы рекомендации. Подождём немного — и увидимся!
Свекровь ушла, не сказав ни слова.
Вечером Игорь подошёл к жене.
— Мать говорит, ты Стёпу ей не показываешь. Почему?
— Потому что боюсь. Она грозилась в опеку пойти.
— Ты преувеличиваешь.
— Уверен, что она не нажалуется, если снова рассердится?
Он замолчал. Алевтина взяла его за руку.
— Это наш сын. Его безопасность — прежде всего.
— Думаешь, она может навредить?
— Она не видит границ. Её забота становится угрозой.
— Ладно, — сдался он. — Я больше не стану настаивать.
Алевтина облегчённо улыбнулась. Свекровь сама переступила черту — теперь игра шла по её правилам.
