**Дневник Маргариты**
«Что значит отказаться от доли?» — голос мой дрогнул. «Ольга Степановна, это же наследство моего мужа!»
«Именно моего сына, — отрезала свекровь, выпрямляясь. — А не твоё. Ты здесь никто, временная. Витя мой, а не твой.»
«Как это временная?» — горячая волна подступила к горлу. «Мы же муж и жена! Восемь лет вместе!»
«Восемь лет — не срок, — Ольга Степановна презрительно усмехнулась. — Мой первый брак двадцать лет продержался. И всё равно развелись. Так что не корчи из себя вечную супругу.»
Я стояла на кухне, не веря своим ушам. Ещё полчаса назад варила щи, радовалась, что свекровь наконец согласилась обсудить раздел квартиры после смерти свёкра. А теперь — это.
«Ольга Степановна, давайте обсудим спокойно, — попыталась взять себя в руки. — Геннадий Петрович завещал квартиру Виктору. По закону половина — и моя, как жены.»
«Ничего тебе не принадлежит! — свекровь повысила голос. — Мой муж получил эту квартиру ещё в семидесятых! Я здесь сорок лет прожила! Детей растила, внуков нянчила! А ты кто? Приехала из глубинки, Витюшку обаяла, и теперь права качаешь!»
«Я из Твери, — тихо сказала я. — И никого не обаяла. Мы с Витей любим друг друга.»
«Любовь, — фыркнула Ольга Степановна. — В твои-то годы? Тебе тридцать семь, часики-то тикают. Тебе прописка в Питере нужна, вот и вся любовь.»
В этот момент в кухню вошёл Виктор с покупками. Увидев наши лица, напрягся.
«Что случилось?»
«Твоя мать требует, чтобы я отказалась от доли в квартире, — старалась говорить ровно.»
Он перевёл взгляд с меня на свекровь.
«Мам, мы же договорились, что будем жить вместе. Зачем эти разговоры?»
«Витенька, — Ольга Степановна сразу смягчила тон, — я о твоём будущем думаю. Мало ли что случится. Разведётесь — а она половину унесёт.»
«Мама, хватит. Мы не разводимся.»
«Не разводятся, — передразнила она. — Кто ж разводится-то заранее? Я тоже не собиралась, а жизнь распорядилась иначе.»
Я молчала. Виктор явно растерялся, переминался с ноги на ногу.
«Мам, ну зачем ты так? — наконец выдавил он. — Риточка же семья.»
«Семья, — повторила свекровь. — А где дети? Восемь лет — и ни одного ребёнка. Может, она и не способна?»
Щёки вспыхнули. Это была самая больная тема. Мы с Витей долго пытались, но пока ничего не выходило.
«Ольга Степановна, это наше личное дело, — прошептала сквозь зубы.»
«Личное, — качнула головой свекровь. — Жену взял бесплодную, а я молчать должна? Мне внуков хочется! Мне семьдесят, сколько мне ждать?»
«Мама, прекрати!» — Виктор повысил голос.
«Что прекрати? Правду?» — она уселась на табурет, доставая платок.
Я не выдержала.
«Всё, я ухожу.»
Сложила вещи в сумку, руки дрожали. Виктор забежал в спальню.
«Рита, стой! Мама просто волнуется.»
«Волнуется? — обернулась. — Она требует, чтобы я отказалась от доли! Как будто я мошенница, которая вас обокрасть хочет!»
«Не требует, а просит…»
«Ты слышал, КАК она просит?»
Он сел на кровать, потирая виски.
«Мама боится остаться без жилья. Всю жизнь здесь.»
«А я что, её выгоняю? Квартира большая — всем места хватит!»
Он промолчал.
«Я поеду к Кате на пару дней.»
«Рита, останься…»
«Обсуждать что? Как мне отказаться от доли?»
В прихожей столкнулась со свекровью.
«Уходишь? — она почти улыбалась. — Правильно. Разложишь мысли по полочкам.»
«Ольга Степановна, я просто хочу знать, что у меня есть дом. Что меня не выгонят.»
«Дом у тебя в Твери.»
«Там уже давно чужие живут.»
«Значит, найдёшь другой.»
…
Катя выслушала, покачала головой.
«Я же тебя предупреждала. Она давно к этому шла.»
«Но почему?»
«Ты заняла её место в жизни сына.»
Вечером Виктор умолял вернуться. Свекровь согласилась на мои условия: пожизненное проживание и компенсацию при разводе.
Когда подписывала отказ, чувствовала — унизительно. Но семья дороже.
Теперь Ольга Степановна любезнее. Даже помогает на кухне. Говорит: «Теперь всё хорошо.»
Да. Теперь я знаю своё место. Без права голоса. Но с крышей над головой.
Этого должно хватить. Должно…
