**14 июня**
Сегодня мать сообщила, что останется у нас на всё лето.
— Дашенька, может, я поживу у вас? — сказала Анна Ивановна, вытирая руки фартуком. — В моей квартире потоп, соседи сверху залили. Ремонт обещают не раньше сентября.
Дарья замерла с ложкой в руке над тарелкой щей. Три месяца под одной крышей со свекровью? Она мысленно перебрала планы: детские каникулы, отпуск Игоря, поездки на дачу… А теперь ещё и Анна Ивановна с её вечными замечаниями и взглядами исподлобья.
— Конечно, мама, — услышала она свой голос. — Оставайтесь, куда же вам деваться?
— Вот и хорошо! — оживилась свекровь. — Я не буду вам мешать, помогу по хозяйству, за Степой и Лизой присмотрю. Игорь целыми днями на работе, а ты тут одна с детьми.
Игорь действительно задерживался допоздна, но Дарья справлялась с двенадцатилетним Стёпкой и восьмилетней Лизой. Справлялась — пока в их жизнь не вторглась Анна Ивановна со своими порядками.
Уже на следующий день начались перемены. Свекровь перемыла всю посуду («Ты плохо смываешь средство!»), переложила продукты в холодильнике («Колбаса должна быть на верхней полке!»), сложила детские игрушки в коробки и убрала в шкаф.
— Зачем бардак разводить? — отчитала она Лизу, искавшую куклу. — Поиграла — убери!
Лиза расплакалась, а Дарья, стиснув зубы, достала игрушки обратно.
— Дети должны чувствовать себя свободно, — попробовала возразить.
— Свобода — не значит хаос, — отрезала свекровь. — В наше время дети знали порядок.
Стёпка, услышав спор, мрачно хмыкнул и ушёл в комнату. Он избегал бабушку, а та то и дело ворчала: «Музыка слишком громкая!», «За компьютером сидишь целыми днями!», «На улице шумишь!»
Вечером пришёл Игорь. Дарья разогрела ужин, но Анна Ивановна тут же перехватила инициативу:
— Игорек, ты совсем исхудал! — заявила она, накладывая ему полную тарелку. — Даша кормит тебя полуфабрикатами! Завтра куплю мяса, котлет нажарю.
— Мам, не надо, — попытался отмахнуться Игорь, но та уже разошлась:
— Как это не надо? Ты мой сын! А тут рубашки не глажены, носки дырявые… В наше время жены за мужьями следили!
Даря почувствовала, как в груди закипает злость. Она целый день крутилась по дому, а теперь её ещё и упрекают!
— Я забочусь о семье, — сказала тихо, но твёрдо. — Просто времена другие, Анна Ивановна.
— Времена, времена… — фыркнула свекровь. — А семья — она всегда семья.
Игорь молча ел, не вмешиваясь. Это бесило больше всего — почему он не может вступиться?
Через неделю нервы у них всех были на пределе. Анна Ивановна критиковала всё: еду, воспитание детей, уборку. Вставала в шесть утра, гремела кастрюлями. Дети жаловались — бабушка не даёт спокойно поесть, учит, как держать ложку.
— Мам, может, съездите к тёте Тане? — предложил Игорь во время очередного спора.
— А, так я вам мешаю? — вспыхнула свекровь. — В коммуналке у Тани места нет! Или вы меня выгоняете?
— Да нет же, — соврала Дарья. — Просто…
— Говори прямо!
— У нас разные взгляды. И детей мы воспитываем по-своему.
— То-то! — торжествующе воскликнула Анна Ивановна. — Моё воспитание не нравится? А Игорек каким вырос? Порядочным человеком!
— Мам, хватит, — устало сказал Игорь.
— Не хватит! Я хочу понять — чем я вам мешаю?
Даря сжала кулаки.
— Вы не мешаете. Но у семьи должны быть границы.
— Границы! — взвилась свекровь. — Родной матери — границы!
Дети притихли в углу, испуганно наблюдая за ссорой.
На следующий день Дарья поговорила с ними:
— Как вы тут?
— Бабушка странная, — призналась Лиза. — Говорит, что мы невоспитанные.
— А мне — что компьютер тупит мозги, — добавил Стёпка. — И что в её время дети во дворе играли.
— Она просто по-другому привыкла, — объяснила Дарья. — Она вас любит.
— Но мне с ней некомфортно, — прошептала Лиза.
Дарья обняла дочь. Дом перестал быть крепостью — теперь все ходили на цыпочках.
Анна Ивановна тем временем хозяйничала: перестирала полотенца («Пахнут плохо!»), вымыла окна, выбросила специи («Карри — отрава!»).
— Это я готовлю с ними! — возмутилась Дарья.
— А зря. Желудки себе портите.
Даря ушла в ванную, включила воду и заплакала.
Вечером поговорила с Игорем:
— Так больше нельзя.
— Потерпи, — вздохнул он. — Она же не навсегда.
— До сентября! Дети нервничают, я на грани!
— А что я могу? Это моя мать.
— Поговори с ней! Объясни, что у нас свои правила!
— Ты знаешь её — обидится. Мне её жалко.
— А нас?!
Игорь отвернулся.
Всё изменилось после одного случая. Дарья задержалась с Лизой на кружке, а когда вернулась, застала Стёпу в слезах. Анна Ивановна кричала:
— Он разбил мою чашку! Хрустальную! Специально!
— Неправда! — всхлипывал Стёпка. — Она сама выскользнула!
— Врёт! Я видела, как он швырнул её!
Даря почувствовала, как кровь ударила в виски.
— Анна Ивановна, — сказала она ледяным тоном, — если вы ещё раз так скажете про моего сына, я не знаю, что сделаю.
— Как ты смеешь! Это мой внук!
— Это мой ребёнок! И в моём доме никто не будет его унижать!
— Игорек! — обратилась свекровь к сыну. — Ты слышишь?!
Игорь молчал, глядя то на мать, то на жену. Наконец сказал:
— Мам, Даша права. Стёпа не виноват. И кричать на детей нельзя.
Анна Ивановна побледнела.
— Значит, и ты против меня?
— Никто вас не предаёт. Просто надо уважать друг друга.
Свекровь ушла в комнату и не выходила до утра.
Но долго молчать не смогла. Через пару
