– Вам надо покинуть мой дом через месяц! – объявила свекровь.
Наша с Дмитрием жизнь до этого момента текла спокойно и размеренно: два года вместе, а потом – решение связать судьбы. Со свекровью, Татьяной Игоревной, у меня всегда были прекрасные отношения. Она казалась мне мудрой и добросердечной женщиной, чьи советы я берегла, а мнение ценила. Мне даже грешно было жаловаться – свекровь не лезла в наши дела, не читала нотаций, а её искреннее расположение ко мне согревало сердце.
Свадьбу полностью оплатила Татьяна Игоревна. Мои родные, увы, не могли помочь с расходами – времена были тяжёлые, и они лишь внесли скромную лепту. Праздник вышел на славу, и я уже предвкушала долгую и счастливую жизнь вдвоём. Но едва отгуляли свадьбу, ещё не очнувшись от радостного угара, как свекровь позвала нас на разговор. Её слова обрушились словно ведро ледяной воды.
– Дорогие мои, я выполнила свой долг, – начала она, глядя на нас твёрдым взором. – Вырастила Дмитрия, дала ему образование, помогла устроить свадьбу. Теперь вы – семья, и прошу не обижаться, но даю вам месяц, чтобы съехать из моего дома. Пришла пора вам самим стоять на ногах. Да, поначалу будет трудно, зато научитесь считать деньги, выкручиваться из нужды. А я… я заслужила право, наконец, пожить для себя.
Она помолчала, затем добавила, и каждое её слово вонзалось, как нож:
– И не надейтесь на меня, если решите завести детей. Я отдала сыну всё, что могла, и сил на внуков у меня не осталось. В гости приходите – всегда рада, но нянчить не стану. Не осуждайте меня. Поймёте, когда сами доживёте до моих лет.
Я стояла, словно громом поражённая. В душе бушевали гнев, обида, недоумение. Как она могла? Татьяна Игоревна будет жить в своём просторном доме в самом центре Нижнего Новгорода, а мы с Дмитрием будем мыкаться в съёмной квартирёнке, считая каждую копейку. А ведь часть дома по праву принадлежит Дмитрию! Почему он должен уходить? Ну а внуки… Разве не по этой ли радости бабушки и живут? Но наша свекровь, видно, была не такой.
Я ждала, что Дмитрий возмутится, вступится за нас, но он… лишь кивнул. Без возражений тут же принялся искать подработки и жильё подешевле. Я кипела от злости. Мои родители помочь не могли, но как же так – Татьяна Игоревна, всегда столь заботливая, вдруг оказалась чёрствой и холодной?
День за днём я перебирала её слова, и с каждым разом боль лишь усиливалась. Как можно вот так – взять и выбросить нас из своей жизни? Неужели все её улыбки и добрые речи раньше были лишь притворством? Я чувствовала себя обманутой, а мысль о том, что нам предстоит начинать всё с нуля в чужом углу, сжимала сердце страхом. Дмитрий же, напротив, был полон решимости. Говорил, что это наш шанс доказать, что мы – настоящая семья. Но как я могла смотреть вперёд, когда моя опора рушилась на глазах?
