Суббота. Семь утра. Тот редкий случай, когда можно наконец выспаться, завернуться в одеяло и забыть о будильнике. Но сквозь сон я услышала оглушительный хлопок двери — в квартиру с триумфальным видом ворвалась свекровь. Не одна. А с двумя неугомонными племянниками — детьми её младшей дочери Даши.
Я ещё валялась в постели, когда их визг разнёсся по коридору. В груди сжалось. Что за напасть? Почему они здесь? Свекровь, будто так и надо, заглянула в спальню и слащаво улыбнулась:
— Сплюшечки мои, доброе утро! Сейчас тебе кофейку сварю.
Если бы я не знала её, подумала бы — осенило её внезапной нежностью. Но за десять лет жизни рядом с Галиной Петровной я твёрдо усвоила: если она любезна — жди подвоха.
Мы двинулись на кухню. Я еле волочила ноги, а пока на плите булькал кофе, дети устроили погром. За минуты они разбили любимую бабушкину вазу — ту самую, с розами, память о ней. Осколки запихнули за шкаф, будто я не замечу. Я уже на коленях собирала осколки, как вдруг в квартиру без стука вкатился мужик с двухъярусной кроватью.
— Простите, куда это? — застыла я с совком в руке.
— Как куда? — возмутилась свекровь. — В детскую. Детей к вам оставляем.
— То есть как — оставляем?!
— Дашу в больницу положили. А мне одной — невмоготу, — прикрылась фальшивой скорбью.
— В больницу? В Сочи, что ли? — фыркнула я. — Может, мне тоже срочно на госпитализацию?
Лицо Галины Петровны пошло тёмными пятнами.
— Кто тебе наврал?..
Я достала телефон и тыкнула в экран.
— Вот, полюбуйся. Твоя доченька в бикини, мохито в руке, пальмы. Видимо, санаторий «Морской бриз»? Новейшие процедуры — загар и коктейли?
Свекровь зашипела, но тут же перестроилась.
— Ну, так вышло! Но мы же семья! Ты обязана помочь!
— Обязана? С каких пор? Всю жизнь я для вас была «не ровня Серёже», «из простых». А теперь вдруг семья? Да и Дашка всегда со мной, как с кухаркой, — ни спасибо, ни уважения. Дети — её копия, хамят в три горла. И я теперь должна с ними две недели маяться, работу забросить?
— Лапочка… ну пойми… неудобно же, — пробормотал муж, съёжившись в углу.
— Нет, Сергей. Не лапочка. Не нянька. И не дура. Я говорила: просите, если надо. А не врывайтесь, как оккупанты. Это манипуляция. И я в ней — не участница.
Дети ревели, свекровь закатила истерику, но я уже не слушала. Не впервой на меня взваливают чужое. Но впервые я сказала «нет».
Они ушли. С громом, скандалом. Муж — следом.
А через два часа пришло сообщение:
«Ты меня разочаровала. Жить с тобой невыносимо. Разводимся».
Вот и всё. Один день. Одна черта, которую я провела — и брак рассыпался.
И знаете что? Не жалею.
Потому что если для мужа его мать и её враньё дороже жены, если он ни разу не вступился, не усомнился в «святости» сестры — значит, он и не муж вовсе. А придаток к семье, где я всегда была чужой.
Теперь я свободна. Сначала будет трудно. Зато в семь утра ко мне больше никто не вломится с чужими детьми и кроватью из Икеи.
