Муж ушёл, забрав всё. А выручила меня… свекровь.
Когда я осталась одна с шестимесячной дочкой на руках и пустыми карманами, мне казалось — жизнь кончена. Муж не просто ушёл, он сбежал, прихватив все наши сбережения, чтобы обустроиться на новом месте. Бросил нас в съёмной квартирке без гроша, без слов, без поддержки. Я не знала, за что хвататься.
Ни от кого не ждала помощи. Родная мать отрезала: «Места нет». У неё уже жила старшая сестра с детьми, и её слово было законом. Я оказалась лишней. Выброшенной. Одна.
И вдруг — стук в дверь. Глазам не поверила, когда на пороге увидела… Анну Семёновну — мою свекровь. Женщину, с которой у нас годами были холодные, натянутые отношения. Ждала колкостей, упрёков, но она лишь твёрдо сказала:
— Быстро собирайся. Поедешь ко мне с ребёнком.
Я остолбенела.
— Анна Семёновна, я… Спасибо, но, может, не надо… — начала я, но она перебила:
— Хватит! Ты же не чужая — мать моей внучки. Пошли.
И взяла малышку на руки, заглянула в её глазёнки и ласково прошептала:
— Пойдём, ласточка. Бабушка тебе потешки споёт. Будем гулять, косички плести… А мама соберёт вещи.
Я стояла как вкопанная. Та самая женщина, которая раньше ворчала, что «я её сына в кабалу ребёнком загнала», теперь нежно гладила мою дочь по голове. На автомате собрала сумки. До сих пор не верила.
Анна Семёновна отдала нам с дочкой свою просторную комнату, а сама перебралась в крохотную. Попыталась возразить — махнула рукой:
— Ребёнку пространство нужно. Скоро ползать начнёт. А я и на кухне проживу, мне не впервой.
На ужин подала тушёные овощи и отварную курицу.
— Ты же кормишь, — пояснила. — Могла и жареного сделать, но так полезнее.
В холодильнике обнаружила баночки с детским питанием.
— Пора прикорм вводить. Не понравится — купим другое. Говори, если что.
Не выдержала — разрыдалась. Никто так обо мне не заботился. Прижалась к ней, как маленькая, и сквозь слёзы выдавила:
— Спасибо… Не знаю, где бы мы были без вас.
Она обняла меня:
— Тихо, родная. Мужики — что перекати-поле: куда ветер, туда и их носит. Я сама сына одна поднимала — его отец сбежал, когда тому восемь месяцев было. Не дам внучке в нужде расти. Всё наладится. Ты крепкая. Вместе справимся.
Так и зажили втроём. Год пролетел незаметно. На день рождения дочки мы втроём задували свечки на торте: я, малышка и та, кого раньше считала недругом. Пили чай, смеялись, и в тот миг я чувствовала себя не брошенной матерью-одиночкой, а частью семьи.
И вдруг — снова стук в дверь.
— Мам, — услышали голос бывшего мужа, — хочу тебе кое-кого представить. Это Света. Можно у вас пожить пару месяцев? Работы нет, снимать не на что…
Я побелела. Внутри всё сжалось. Боялась — вдруг пустит? Всё-таки её кровь…
Анна Семёновна даже бровью не повела.
— Пошёл вон. И её забирай. Бросил жену с грудным ребёнком без гроша за душой, а теперь ещё и наглость нашёл? Ты мне больше не сын. А ты, девочка, смотри — такие долго не задерживаются. Захотел — пришёл, захотел — свалил.
Не могла поверить ушам. Эту женщину будто подменили — она стала мне не второй, а единственной матерью. Которая не отвернулась, а подставила плечо.
Шесть лет прожили вместе. Анна Семёновна была рядом, когда я снова полюбила и вышла замуж. На свадьбе заняла место родной матери, гордо вела меня под венец. А через месяц узнали, что ждём сына. Она заплакала от радости. Тогда я поняла: иногда судьба забирает, чтобы потом дать больше. И роднее крови может быть только человек, который в беде не отвернётся.