Суббота. Семь утра. Тот самый день, когда я наконец-то мог выспаться, укутаться в одеяло и забыть про будильник. Но мой покой нарушил грохот двери — в квартиру с торжествующим видом ввалилась свекровь. И не одна, а с племянниками — детьми её младшей дочери Оли.
Я ещё валялся в кровати, когда услышал, как они с визгом носятся по коридору. Сердце ёкнуло. Что за чертовщина? С какой стати они здесь? Свекровь, как ни в чём не бывало, заглянула в спальню и слащаво улыбнулась:
— Доброе утро, дорогой! Сейчас кофеек сделаю.
Если бы я не знал её, мог бы подумать, что её пробило на нежность. Но, зная Галину Петровну больше десяти лет, сразу понял — что-то задумала. И точно не для моего блага.
Мы прошли на кухню. Я еле волочил ноги, а пока варился кофе, племянники устроили погром. За пять минут они разбили мой любимый хрустальный стакан — тот самый, что остался от деда. Осколки судорожно засунули под диван, будто я не замечу. Когда я начал подметать, в дверь без стука ввалился мужик с двухъярусной кроватью.
— Это куда? — спросил я, застыв с совком в руке.
— Как куда? — возмутилась свекровь. — В детскую. Дети у вас остаются.
— То есть как — остаются?
— Олю в больницу положили. А мне одной с ними не справиться, — вздохнула она, разыгрывая скорбь.
— В больницу? В каком городе? В Турции, что ли? — я достал телефон и ткнул в её инстаграм. — Вот, смотри. Пляж, коктейли, загар — видимо, новый вид терапии?
Лицо Галины Петровны исказилось.
— Откуда ты…
Но она тут же взяла себя в руки.
— Ну ладно, не удержалась! Но мы же семья! Ты должен помочь!
— Должен? С каких пор? Всю жизнь я для вас был «не пара нашему Сереженьке», «не нашего склада». А теперь вдруг — семья? Да и твоя Оля всегда относилась ко мне как к прислуге. Ни спасибо, ни уважения. Дети переняли её манеры. И я теперь должен за ними две недели прыгать, работу забросить, нервы потратить?
— Дорогой… ну пойми… войди в положение, — запинаясь, пролепетал муж, жмурясь в углу, как провинившийся школяр.
— Нет, Сергей. Не дорогой. Не нянька. И не дурак. Я сто раз говорил: если нужна помощь — спросите. А не подкидывайте сюрпризы. Это манипуляция. И я в этом участвовать не буду. Забирайте детей и кровать — и на выход. Немедленно.
Племянники ревели, свекровь закатила истерику, но мне было плевать. Не впервой на меня пытаются повесить чужие проблемы. Но впервые я сказал «нет».
Они ушли. С грохотом, с криками. Жена ушла с ними.
А через пару часов пришло сообщение.
«Ты меня разочаровал. С тобой невозможно жить. Подаю на развод».
Вот так. Один день. Одна граница, которую я наконец осмелился провести — и брак разлетелся в щепки.
И знаете что? Я не жалею.
Потому что если для жены её мать и её враньё важнее мужа, если она не способна постоять за семью и хоть раз усомниться в «святости» своей сестры — значит, это была не жена. А придаток к клану, где я всегда был лишним.
Теперь я свободен. Сначала будет трудно. Зато больше никто не ворвётся в семь утра с чужими детьми и кроватью.
