Свекровь меня не принимает, а страдает моя дочь. Где же справедливость?
Я смотрю на своих подруг и понимаю: у немногих сложились тёплые отношения со свекровью. У меня же всё ещё хуже — между нами не просто напряжение, а целая пропасть, бездонная и ледяная. Я готова мириться с тем, что она меня не выносит, но как объяснить, что эта неприязнь падает на мою дочь — её родную, пока единственную внучку? Это режет мне сердце, и я не вижу в этом никакого смысла.
Честно говоря, я и сама не испытываю к свекрови тепла. Мы не скандалим, не кричим — просто избегаем друг друга, как два призрака, блуждающие в разных измерениях. Она не интересуется нашей жизнью, звонит только сыну, моему мужу, а мне — лишь в крайнем случае, если он не берёт трубку. Тогда её голос звучит сухо, она спрашивает только о нём, не удосуживаясь спросить, как поживает внучка. Это как удар ножом — резкий и безжалостный.
Три месяца назад у меня родилась дочь. За это время свекровь, пусть её зовут Галина Петровна, навестила нас всего три раза, хотя живёт всего в сорока минутах езды от нашего дома в тихом городке Липки. Первый раз она приехала в день выписки из роддома. Зашла, пробормотала «поздравляю», посидела десять минут и ушла, сославшись на неотложные дела. Она даже не дотронулась до малышки, сказав, что боится таких крох — вдруг что-то сломает. Я онемела от изумления. Неужели женщина, которая сама растила сына, может так холодно отвернуться от своей первой внучки? Разве не тянет её обнять, прижать к себе, ощутить тепло этого маленького чуда?
Через месяц она неожиданно попросила фотографии. Муж исправно отправлял ей снимки, но Галина Петровна больше не приезжала. В ответ приходили восторженные сообщения: какая красавица, какая нежная девочка. На словах она клялась, что обожает внучку и мечтает её увидеть. Но слова — это просто пустой звук, уносящий её ложь.
Недавно у Галины Петровны был день рождения. Нас, разумеется, пригласили — куда без формальностей. Той ночью она на секунду взяла малышку на руки — только для фото, чтобы выставить напоказ своё мнимое счастье. А потом, будто обжегшись, сунула её мне со словами: «Забирай, я не справлюсь». У меня перехватило дыхание от гнева. Внутри всё кипело, как в котле. Как можно быть такой жестокосердной?
Домой я вернулась опустошённая, с комом в горле. А потом увидела это фото в соцсетях с подписью: «С моей любимой внученькой». Лицемерие этой женщины не знало предела! Я смотрела на экран, и слёзы застилали глаза — от боли, от бессилия.
Долго я не могла успокоиться. Встречаясь с подругами, я делилась своей болью. Одни качали головами и говорили, что нормальная бабушка так не поступает — это просто бессердечно. Другие пытались её оправдать: мол, ребёнок ещё слишком мал, а Галина Петровна в годах, вдруг и правда боится навредить. Но их слова не заглушали тот крик отчаяния, что рвался из моей груди. Где же справедливость, если моя дочь, невинная душа, страдает от этого равнодушия?
