Мама сразу раскусила свекровь и охладила её пыл
Быть должником — тяжело, но вдесятеро хуже, когда заимодавец тычет тебе в лицо своим «великодушием», требуя вечной признательности. Я, Анастасия, и мой муж, Дмитрий, всегда жили по средствам, избегая долгов. Но его мать, Галина Петровна, навязывала помощь, чтобы потом бесконечно твердить, как она нас «выручила». Эти напоминания затихали, только если она снова «одалживала» нам деньги. Даже когда Дмитрий брал у неё в долг и возвращал вовремя, она находила повод для самовосхваления: «Вот видите, не пришлось вам связываться с банками и их грабительскими ставками, мама помогла!» Живём мы в маленьком городке под Казанью, и эта игра в «благотворительницу» отравляла нашу жизнь.
Когда встал вопрос о покупке жилья, я наотрез отказалась от помощи свекрови. Возможность появилась после смерти моей бабушки. Она оставила маме домик в деревне, мама продала его и поделила деньги между мной и братом. Это была почти половина нужной суммы. Но Галина Петровна тут же заявила, что готова добавить недостающее — с условием, что квартира запишется на неё. Я остолбенела: «Почему на вас?» — «А на кого ещё? Я же деньги даю!» — отрезала она. Я не сдержалась: «Моя мама тоже дала. Может, оформим на вас двоих?» Свекровь побагровела: «Ты издеваешься?» — «Нет, — ответила я, — мы купим на себя. Ваши деньги нам не нужны. Лучше ипотека, чем быть вашими вечными рабами».
К тому времени я уже не молчала, как раньше, и отвечала свекрови её же методами. Это её бесило, и она жаловалась родне, что невестка «совсем обнаглела». Но деньги она всё равно вручила Дмитрию, игнорируя наши возражения. Он вернулся домой в растерянности: «Прости, взял у мамы. Она меня замучила разговорами о твоей «упрямости» и ипотеке». Я только вздохнула: «Ладно, будем кланяться и благодарить». Но я не представляла, какой ад нас ждёт.
Оплатив часть стоимости, Галина Петровна возомнила себя полноправной хозяйкой. Она указывала, какие обои клеить, какую мебель ставить, где вешать картины. «Душевую кабину уберите, я привезу чугунную ванну. Мне в ней удобнее, да и внуков купать будем!» — командовала она. Мы отбивались от её «рекомендаций», но это было как бороться с бетонной стеной. Когда ремонт закончился, свекровь потребовала запасные ключи «на экстренный случай». Я чувствовала, как злость подкатывает к горлу, но согласилась, лишь бы избежать ссоры. Это была ошибка.
В первое же воскресенье я проснулась от грохота на кухне. В полусне, в одной майке, зашла туда и обомлела: Галина Петровна перекладывала посуду по своим местам. «Что вы делаете?» — прошипела я. Она взвизгнула: «Без совести! Хоть бы халат надела!» Моё терпение лопнуло: «А зачем? Это мой дом! Могу хоть голой ходить! А вы что здесь забыли?» — «Твой дом? — зашипела она. — А кто за него заплатил?» Я не сдержалась: «Не вы! Кухню оплатила моя мама. Ваши деньги — на санузел, вот там и хозяйничайте!» Дмитрий, разбуженный криками, схватился за голову и ретировался в спальню, оставив нас разбираться.
Я поняла, что одной не справиться, и позвала подкрепление — свою маму, Татьяну Николаевну. Запершись в ванной, шёпотом объяснила ситуацию. Через полчаса раздался звонок. Свекровь, будто ничего не случилось, открыла: «Ой, Татьяна Николаевна, с вещами? Какие гости!» Мама, не церемонясь, парировала: «Заскучала, решила к детям переехать. Я же вложилась в квартиру, имею право. А вы что тут делаете?» Свекровь замялась: «Я… просто зашла проведать». — «Что проведать? — не отступала мама. — Душевую, которую вы собрались ломать? Мне она, между прочим, нравится. А ваша ванна, похоже, ещё с застойных времён. Давайте по-честному: вам — ржавую чугунную, мне — современную кабинку!»
Мама не давала свекрови вставить слово, и та быстро сообразила, что встретила достойного соперника. Заметив отступление: «Ну, сваха, чего спорим? Давайте в кафешке рядом кофе попьём, как цивилизованные люди». Они ушли, а мы с Дмитрием, переведя дух, наконец начали день. Не знаю, о чём они говорили, но с тех пор Галина Петровна прекратила свои визиты без спроса. Больше не лезет с «мудрыми советами» и общается со мной через зубы, понимая, что моя мама стоит за моей спиной.
Сердце радуется этой маленькой победе, но тревога не уходит. Свекровь затаила злобу, и я чую, что она ждёт момента, чтобы напомнить о своём «великодушии». Но теперь я знаю: моя мама — моя защита. Одним разговором она поставила Галину Петровну на место, отстояв наш дом и наше право жить, как мы хотим. Я благодарна ей, но в глубине души боюсь, что свекровь ещё попробует взять реванш. Но я готова: с маминой поддержкой я не отступлю.
