В маленьком городке на берегу реки, где воздух пропитан запахом свежей рыбы и криками чаек, я, Алевтина, ещё в школе повстречала свою первую любовь. Мальчика звали Геннадий, но тогда он встречался с моей подругой. Я и мечтать о нём не смела, да и он на меня не смотрел. Разъехались мы по разным городам, и я забыла про него, пока судьба не столкнула нас снова в Москве, где мы оба учились в институте.
— Алевтина, ты совсем не изменилась! — заулыбался Геннадий, когда мы случайно встретились в столовой. От его слов сердце ёкнуло.
— А ты всё такой же балагур, — рассмеялась я, чувствуя, как между нами пробежала искра.
— А помнишь, как ты в школе за мной глазки строила? — подмигнул он.
— Может, и строила, — призналась я, но тут же перевела тему.
Мы просидели весь вечер, смеялись, вспоминали беззаботные годы. Геннадий проводил меня до общаги, и потом ещё пару раз мы виделись. А потом он пропал — будто сквозь землю провалился. Я окончила институт, вернулась в родной город, устроилась в местную фирму. Жизнь шла своим чередом, пока я снова не наткнулась на него.
Был погожий день, я гуляла по набережной, а он шёл с друзьями, явно празднуя что-то, с гитарой через плечо. Увидев меня, Геннадий аж загорелся.
— Алевтина! Какие люди! — крикнул он, обняв так, что дышать стало трудно.
— Чего это ты с утра веселишься? — удивилась я.
— Да просто жизнь хороша! — отмахнулся он.
Я пожала плечами и пошла дальше, но на следующий вечер Геннадий стоял у моего подъезда с букетом ромашек. Номера квартиры не знал — просто ждал, когда я выйду.
— Напугал! — засмеялась я, принимая цветы.
— Что, я такой страшный? — притворно нахмурился он.
Зашли в магазин, устроили дома ужин при свечах. Он смотрел на меня так, будто я была для него единственной.
— Всё это время думал о тебе, — сказал он, поднимая бокал.
— Да ладно, не заливай, — отмахнулась я, но на душе стало тепло.
— Разве не судьба, что мы снова встретились? — не сдавался он.
— Ой, брось, — усмехнулась я, хотя внутри понимала — он прав.
Говорили до полуночи, и я предложила ему остаться — просто потому, что уже поздно было идти домой. Утром ушла на работу, оставив записку и ключ. Иду по улице — и вдруг навстречу его мать, Галина Степановна. Со школы её не видела, а тут, как назло, столкнулись.
— Здравствуй, Алёна, — кивнула она. — Моего сорванца не встречала?
— Встречала, — ответила я, чувствуя неловкость.
— Пьяный был? — брови её сдвинулись.
— Нет, всё в порядке, — промямлила я и поспешила уйти.
Через год мы с Геннадием расписались. До свадьбы его мать была сама любезность: благодарила, что я «взяла его в руки», помогла устроиться на работу, отвадила от гулянок. Я думала, теперь мы станем семьёй. Но как только объявили о свадьбе, Галина Степановна превратилась в змею. Будто я украла у неё сына.
А Геннадий оказался не тем, за кого себя выдавал. Первый год — сказка, потом он расслабился. Начал выпивать, хамить, а иногда и кулаки пускать в ход. А его мать только подогревала.
— Бьёт — значит, любит, чего ноешь? — бросала она с усмешкой.
Я терпела, скрывая боль. Даже мама уговаривала не рушить семью, а подругам стыдно было признаться, в какого урода я влюбилась. Жизнь превратилась в ад: боялась идти домой, но идти было некуда.
Однажды, идя по улице, услышала знакомый голос:
— Алёна! — это был Артём, мой старый друг, бывший одноклассник.
— Привет, — слабо улыбнулась я, чувствуя, как слёзы накатывают.
— Ты какая-то не такая, — заметил он, подходя ближе.
— Всё нормально, — соврала я.
— Пойдём, поговорим, — предложил он, кивая на свою машину.
Я согласилась — хоть куда-нибудь, лишь бы не домой. Артём купил вина, фруктов, и мы поехали к реке. На берегу я сделала глоток, и меня прорвало. Выложила ему всё: про Геннадия, про его мать, про свою боль. Он слушал молча, потом аккуратно убрал волосы с моего лица и обнял.
— С тобой так спокойно, — выдохнула я.
— Я всегда хотел быть с тобой, Алёна, — вдруг сказал он. — Но ты то с Геной, то замужем…
Он поцеловал меня, и я не остановила. В тот момент поняла — заслуживаю большего, чем жизнь в страхе. Артём отвёз меня домой, и мы договорились встретиться завтра. Но, выходя из машины, я застыла: на лавочке сидела Галина Степановна с ядовитой ухмылкой.
— Ну что, поймала тебя, милочка! — тыкнула она в меня пальцем. — Я всегда знала — ты не пара моему сыну!
Дома она уже всё рассказала Геннадию, показав фотки, которые успела сделать. Он смотрел на меня, и в глазах его был и гнев, и боль.
— Это правда? — спросил он.
— Правда, — ответила я, не опуская глаз. — Уходи. И ты, и твоя мать. Это мой дом.
Я собрала его вещи и выставила за дверь. Они ушли, не сказав ни слова. На следующий день подала на развод, и будто гора с плеч. Теперь я счастлива, как никогда. Рядом Артём — человек, который любит меня по-настоящему. А свекровь, которая так хотела нас развести, сама того не зная, подарила мне свободу и новую жизнь.
