Вчера свекровь собрала всю семью, чтобы объявить, кому что достанется.
Я знаю, что меня могут осудить, но мне искренне жаль мужа. Вчера вечером его мать — Галина Николаевна — созвала всех родственников. Приехали дети, внуки, невестки. Казалось, будет обычное застолье с чаем и пирогами. Но нет. Она собрала нас, чтобы заранее объявить… кто что получит после её ухода. Да, именно так. Разделила имущество при жизни, чтобы, как она сказала, «потом не было дрязг». Однако после такого разговора мир в семье вряд ли уцелеет.
Когда Галина Николаевна произнесла: «Квартира в центре Москвы достанется младшему — Сергею», — у мужа, Дмитрия, задрожали руки. А затем она продолжила: «Старшему сыну, Диме, я оставляю дачу в Подмосковье. Татьяна (это я) получит бабушкины украшения и сервиз. Остальным — кто акции, кто телевизор, кто дедушкины часы». Все за столом переглянулись. Мягко говоря — были в шоке. А у меня внутри всё сжалось от обиды за мужа.
Когда гости стали расходиться, Дмитрий, несмотря на смятение, подошёл к матери. Спросил тихо, без упрёка:
— Мам, почему ты решила разделить именно так? Я не спорю, это твоё право. Но можно было иначе. Просто объясни — почему?
И вот что она ответила. Оказалось, в молодости родители вкладывались в Дмитрия. Они мечтали, что он станет юристом, будет жить в престижном районе. Помогли ему с образованием, устроили роскошную свадьбу. Да и внука нянчили, пока мы были молоды. По её словам, старший сын уже получил свою долю любви и поддержки.
А Серёжа, младший, всегда был в тени. То родители заняты, то старший брат с проблемами… Вот и вырос он неуверенным. Бросил институт, не сделал карьеры, женился на первой встречной. Сейчас живёт с женой и ребёнком в тесной квартире её родителей. Он сидит с малышом, она работает — её зарплаты едва хватает. О своём жилье они даже не мечтают, ипотека для них неподъёмна. Галина Николаевна сказала: «Он не смог стать сильным, потому что мы его не поддержали. Хочу, чтобы хотя бы крыша над головой у него была».
Но вот в чём парадокс — мы с Димой никогда не жили за счёт родителей. Взяли кредит, купили квартиру, работаем не покладая рук. Мы всего добивались сами. Почему теперь нас лишают, будто в наказание?
Я понимаю, что это её решение, и спорить бесполезно. Но в душе — горечь. Не за себя, за мужа. Он молчит, не жалуется, но видно — ему больно. И теперь я не знаю, как нам общаться с Галиной Николаевной. После такого «раздела» даже смотреть на неё не хочется. Ведь когда родителей не станет, останется только память. А она может быть тёплой… или горькой, как этот вечер.
Жизнь учит: нельзя мерять любовь деньгами и квадратными метрами. Иначе даже самые близкие люди становятся чужими.
