Свекровь требовала помощи каждые выходные пока я не сказала «хватит». Я не домработница, и никто не будет диктовать мой график.
С самого начала замужества я старалась ладить со свекровью. Восемь лет я стискивала зубы и терпела. Когда мы с мужем переехали из деревни в Москву, его мать Галина Петровна звонила нам каждую неделю. Одно и то же: «Приезжайте в выходные, нам нужна помощь!» То картошку перебрать, то огород вскопать, то младшей дочке обои поклеить. И мы ехали. Как марионетки.
Но мне давно не двадцать, и моя жизнь не медовая река. Я работаю пять дней в неделю, воспитываю двоих детей, веду хозяйство. Я тоже заслужила отдых хотя бы один воскресный день, чтобы перевести дух.
Но для Галины Петровны мы были бесплатной рабочей силой. На малейшую усталость она отвечала: «А кто это сделает, если не ты?» Ладно. Но никогда это не было срочно. Однажды она велела мне не приезжать к ней чтобы отправить помогать её дочери, Ларисе, красить стены. Я поехала, как дура. И знаешь что? Пока я мерила и красила, эта «принцесса» Лариса развалилась перед зеркалом, любовалась новым маникюром и в сотый раз грела чайник.
Муж всё видел. Он не был глупым понимал, что нами пользуются. Но не говорил ни слова всё-таки его мать. Так что я терпела. До одного дня
В ту субботу я просто перестала ездить с ним к ней. Без скандала. Без объяснений. Осталась дома, сказав, что у меня другие планы.
Естественно, Галине Петровне это не понравилось. Она тут же спросила сына почему я вдруг такая «неблагодарная»? Муж умолял меня поехать, «хотя бы для неё». Но мне надоел этот спектакль.
Мне тридцать пять. Я имею право отдыхать, а не прислуживать тем, кто палец о палец не ударит. Я не видела в них ни благодарности, ни уважения. Только требования.
В те выходные я наконец занялась своим домом. Постирала гору белья, приготовила нормальный ужин, а в воскресенье устроилась на диване с книгой. Настоящее счастье. Пока не раздался звонок в дверь.
Лариса.
Без приветствия, без тени вежливости, она выложила мне всё: я эгоистка, невоспитанная, предательница семьи. Напомнила про мой «долг» раз уж я в этой семье.
Я выслушала, пожелала хорошего дня и закрыла дверь.
Но на этом не закончилось. Вечером сама Галина Петровна ворвалась ко мне. Не успела переступить порог, как обвинила меня в чёрной неблагодарности а ведь она «всё для нас сделала». Я смотрела на неё, и все эти часы, потраченные на готовку, уборку, работу в огороде, всплыли перед глазами.
А теперь она ещё и поучала меня.
С меня хватило.
Молча я открыла дверь и показала ей на выход. В шоке она что-то пробормотала и ушла. Я вернулась к книге, и впервые за годы вздохнула свободно.
Это была не злость. Это была свобода. Уверенность, что моё время принадлежит только мне. А если я кому-то и должна то только себе и своим детям.
В ту ночь я уснула с лёгким сердцем. Наконец-то свободная.
