Василиса, деточка, а кто же так режет огурцы в салат? Смотри, это же не кубики, а какието булыжники! Как можно так их в рот класть? У мужчин, кстати, жевательные мышцы не железные, им нужна нежность, забота сказала Зинаида Петровна, стоя над душой, пока Василиса в спешке дорезала оливье.
Василиса сжала рукоятку ножа так, что побелели костяшки пальцев. До прихода гостей оставалось полчаса, а свекровь, пришедшая за два часа до «помощи», лишь ходила по кухне, переставляла баночки со специями и комментировала каждое движение невестки.
Зинаида Петровна, это оливье. Всё перемешивается. А Дмитрий любит, когда овощи ощущаются, а не превращаются в кашу, сдержанно ответила Василиса, стараясь не повышать голос.
Ой, ты что про Дмитрия говоришь! Я его родила, вырастила, тридцать лет кормила. Он всегда хотел, чтобы всё было мелко, аккуратно. Это он тебе просто боится сказать, чтобы не обидеть. У него вчера была мятая рубашка, я заметила, когда он ко мне заезжал. Стыдно, Василиса. Жена должна следить, чтобы муж с иголочки ходил.
Василиса глубоко вдохнула и отложила нож.
Я работаю до семи вечера, Зинаида Петровна. А Дмитрий приходит в шесть. У него тоже есть руки, и утюг стоит на виду.
Свекровь прижала к груди массивную брошь с янтарём.
Руки! У мужчины другие задачи. Он добытчик! А уют, быт, чистота святая обязанность женщины. Если ты не справляешься, может, работу бросить? Или вставать раньше. Я в своё время вставала в пять утра, чтоб мужу блинчики напечь. А ты? Полуфабрикаты, небось, суешь?
Я готовлю каждый день, процедила Василиса. Сейчас, извините, мне нужно вынуть мясо из духовки.
Обед прошёл в напряжённой атмосфере. Дмитрий, муж Василисы, сидел, уткнувшись в тарелку, и делал вид, что не замечает электризированного воздуха. Он предпочитал тактику страуса: если голову спрятать в песок (или в суп), конфликт рассосётся сам.
Зинаида Петровна, отведав фирменное жаркое, которое Василиса мариновала сутки в соусе, скривила губы.
Ну съедобно. Хотя мясо жёсткое, пересушила ты его, Васенька. Соли мало. Дмитрий, тебе соль передать?
Нормально, мам, вкусно, пробурчал Дмитрий, набив рот.
Вкусно ему Слаще морковки ничего не ел, вот и вкусно. А полы? свекровь перевела взгляд на ламинат. В углах серо. Робот твой этот круглый ездит, жужжит, а толку? Тряпкой надо, руками! На коленях! Только так чистота настоящая. У тебя, Василиса, прохладное отношение к дому. Холодно, как в казёнке. Плохая хозяйка, прости за прямоту. Кто ещё скажет правду, кроме матери?
Василиса медленно положила вилку. Пять лет брака, пять лет она старалась быть идеальной, работала главным бухгалтером, тащила ипотеку вместе с мужем, а по вечерам превращалась в вторую смену у плиты. Она мыла, пекла, готовила, чтобы услышать хоть слово одобрения. А в ответ «плохая хозяйка».
Она взглянула на Дмитрия. Он жевал, даже не подняв головы, защищая жену. Ему было удобно: мама ругает, жена старательно пытается, а он потребляет результат.
Значит, плохая хозяйка? тихо переспросила Василиса.
Не обижайся, деточка, махнула рукой Зинаида Петровна, беря себе кусок «пересушенного» мяса. Это факт. Есть домашние, уютные, а есть современные карьеристки. У тебя пыль на карнизе лежит, я уже в прошлый раз заметила. Глаз режет.
Хорошо, кивнула Василиса, на лице появилось странное спокойное улыбка. Я вас услышала, Зинаида Петровна. Спасибо за правду.
Вечером, когда свекровь наконец ушла, унеся контейнер с пирогом «Возьму, чтоб вы не отравились, когда он заплесневеет», Дмитрий развалился на диване перед телевизором.
Фух, какой день, зевнул он. Васёчка, принеси чайку, а? И там пирожок остался.
Василиса стояла у окна, глядя на ночной город.
Нет, Дмитрий.
Что «нет»? Пирожка нет? Мама всё съела?
Чая нет. Точнее, я не принесу.
Дмитрий удивлённо приподнялся.
Ты чего, обиделась на маму? Да брось, она же старая, ворчит по привычке. Не бери в голову.
Я не обиделась. Я сделала вывод: мама назвала меня плохой хозяйкой, сказала, что я всё делаю без души, мясо сушу, пыль не вижу. Я подумала и решила: зачем мучить тебя и себя своей неумелостью? Если я не умею вести дом, перестану этим заниматься вовсе, чтобы не позориться.
Дмитрий хмыкнул, приняв это за шутку.
Ну ладно, хватит ворчать. Иди сюда, обниму.
Но Василиса не пошла. Она взяла книгу и закрыла дверь спальни.
Утро понедельника началось для Дмитрия с разрыва привычного шаблона. Обычно он просыпался от запаха свежего кофе и шкворчания яичницы с беконом. На стуле висела отглаженная рубашка, носки лежали аккуратной стопкой.
Сегодня в квартире стояла тишина. Кухня пустая, темная, плита холодна, как сердце бывшей.
Васёчка? заглянул Дмитрий в спальню. Жена уже сидела перед зеркалом, делая макияж. А завтрак?
В холодильнике яйца, колбаса. Хлеб в хлебнице, спокойно ответила она, растушёвывая ресницы.
Но ты же всегда готовила. Я опаздываю!
Я тоже опаздываю. А так как я плохая хозяйка, могу испортить продукты. Лучше сам. Муж добытчик, он сам завтрак найдёт.
Дмитрий, ругаясь, пошёл на кухню. Кофе убежал, залив плиту. Яичница пригорела снизу, осталась жидкой сверху. Он съел сухой бутерброд с колбасой, надел вчерашнюю рубашку, выгляделшей не очень свежей, и пошёл на работу голодным и злым.
Вечером история повторилась. Дмитрий пришёл домой, ожидая ужин. Василиса сидела на диване в маске, листала журнал.
Что на ужин? спросил он, споткнувшись о кроссовки, оставленные на полу.
Я себе заказала поке с лососем, уже поела, голос её звучал приглушённо изза ткани. А тебе не заказывала, вдруг не понравится. В морозилке пельмени магазинные.
Пельмени?! Я весь день работал! Хочу нормальную домашнюю еду! Борща!
Борщ сложное блюдо. Я, без таланта, точно его испорчу. Мама сказала, что я готовлю без души. А пельмени испортить сложно: вода, соль, десять минут и готово.
Дмитрий хотел скандал, но встретил ледяной взгляд жены. В этом взгляде была решимость, и он сдулся. Пришлось варить пельмени, потом мыть кастрюлю, потому что Василиса сказала: «Я посуду мою плохо, разводы оставляю, помой лучше сам, качественно».
Прошла неделя. Квартира медленно теряла блеск. Пыль, которую Василиса раньше вытирала каждые два дня, теперь кружилась в солнечных лучах. В раковине горой скопилась посуда Дмитрий мыл только то, что было необходимо в момент, а Василиса использовала одну тарелку и чашку, сразу же убирая их в свой шкафчик.
В корзине для белья выросла гора мужских носков, футболок и джинсов. У Василисы проблем с одеждой не было она отправляла вещи в прачечную по дороге на работу или стирала вручную только своё.
Дмитрий ходил помятый, злой, слегка похудевший на диете из бутербродов и «доширака».
В субботу утром раздался звонок. Это была Зинаида Петровна, пришедшая с инспекцией, как каждую неделю, но без предупреждения.
Открывайте, сони! Я вам блинчиков принесла, а то знаю, голодаете, проворковала она, входя в прихожую.
Её взгляд упал на гору обуви у порога. Потом в зале она увидела слой пыли на телевизоре, где ктото (видимо, Дмитрий) пальцем написал «Помой меня». На журнальном столике стояли пустые кружки с засохшими чайными пакетиками и коробка изпод пиццы.
Боже мой! ахнула Зинаида Петровна, хватаясь за сердце. Что здесь случилось? Вы что, заболели? Василиса! Дмитрий! У вас же хлев!
Василиса вышла из спальни в шелковом халате, свежая, выспавшаяся, с книгой в руках.
Доброе утро, Зинаида Петровна. Почему хлев? Обычная квартира, а не хлев.
Какая домработница?! провела пальцем по комоду, отрешеваясь от серого налёта. Это антисанитария! Дмитрий, сынок, как ты в этом живёшь?
Дмитрий вышел из кухни, доедая черствый пряник. Вид у него был жалкий: мятая футболка, пятно на штанах.
Мам, так уж и живём пробормотал он.
Василиса! голос свекрови набрал командную высоту. Немедленно берись за тряпку! Это позор! Я начну генеральную уборку, а ты поможешь. Как тебе не стыдно мужа в грязи держать?
Василиса спокойно села в кресло, скрестила ноги и открыла книгу.
Нет, Зинаида Петровна. Я тряпку не возьму. Вы же сами сказали в прошлое воскресенье, что я плохая хозяйка, что мою не так, что у меня нет таланта. Я приняла вашу критику и решила сосредоточиться на том, что у меня получается работе и отдыхе. Зачем делать то, в чём я плоха?
Ты ты издеваешься? задохнулась свекровь. Я добра тебе желала! Я учила тебя!
Учёба закончена. Я отчислилась за неуспеваемость.
Дмитрий! Скажи ей! крикнула мать.
Дмитрий посмотрел на жену, потом на мать, потом на гору грязной посуды.
Мам, а что сказать? Ты её запилила. Катька готовила, убирала, а ты всё «не так» да «не этак». Вот она и обиделась.
Я не обиделась, Дмитрий, поправила её Василиса. Я оптимизировала процессы. Если результат оценивается как «нулевой», логично перестать тратить ресурс.
Зинаида Петровна побагровела.
Ах так? Оптимизировала? Ну тогда я всё уберу! Невестка безрукая, мать должна спасать сына!
Она бросила пальто, схватила тряпку и бросилась в бой. Три часа в квартире стоял грохот: мытьё, скрёб, пылесос, комментарии каждое пятно.
Стыдоба! Жир! Паутина! орала она.
Василиса всё это время сидела в комнате, пила кофе только для себя и занималась делами, не предлагая помощь, не оправдываясь, просто наблюдая.
Дмитрий пытался помочь, получая лишь подзатыльники: «Не мешай», «Куда лезешь», «Иди лучше поешь, я котлеты принесла».
К вечеру квартира сияла. Зинаида Петровна, растрепанная, потная, с красным лицом, упала на диван, её поднялось давление.
Вода прохрипела она.
Василиса принесла стакан воды и таблетку.
Спасибо, Зинаида Петровна. Вы действительно мастер уборки. У меня бы так не вышло. Видите, как хорошо, что за дело взялся профессионал.
Свекровь взглянула с ненавистью, но сил ругаться уже не было.
Я этого так не оставлю, прошептала она. Дмитрий, ты должен с ней разводиться. Она тебя не любит, ленивая эгоистка.
Дмитрий стоял у окна, глядя на улицу. Он был сыт (мамиными котлетами), квартира чиста, но тошно от унижения. Он понял, что мама уедет, а он останется с Василисой, и если она продолжит «забастовку», следующую неделю он снова будет в аду. А мама уже не сможет приезжать каждую неделю, ей уже и лет не хватает.
Мам, сказал он тихо. Поезжай домой, я тебе такси вызову.
Ты меня выгоняешь? слёзы обиды заскочили в глаза Зинаиды Петровны.
Нет, просто ты устала, нужен отдых.
Когда дверь за свекровью закрылась, в квартире повисла стерильная тишина свежеубранного дома.
Дмитрий подошёл к кухне, где Василиса готовила себе салат.
Кать, начал он нерешительно.
Что?
Может, хватит? Я урок усвоил. Мама тоже наверное.
Какой урок, Дмитрий? спросила она, держа нож. Что можно неделю жить в свинарнике, а потом придёт старая мама и всё уберёт, пока ты смотришь телевизор? Это плохой урок.
Нет. Я понял, что без тебя мне плохо. Я привык к чистоте и вкусной еде, но не ценил твою работу. Думал, всё само придёт.
Всё не приходит само. Это часы моей жизни, которые я отбираю у сна, хобби, отдыха. И когда слышу, что я «безрукая», не хочется ничего делать.
Я поговорю с мамой, твердо сказал Дмитрий. Скажу ей, чтобы она больше не говорила про твою готовку или уборку. Иначе перестанем её приглашать.
Слова, Дмитрий. А мне нужны действия.
Я помогу. Правда. Давай разделим обязанности? Я могу пылесосить, выносить мусор и мыть посуду по вечерам.
Василиса посмотрела скептически.
Посуду? Каждый вечер?
Да. И в выходные завтрак за меня. Я научусь готовить яичницу, как тебе нравится.
Она помолчала, взвешивая его слова.
Хорошо. Испытательный срок месяц. Если нарушишь договор, я снова уйду в «отставку». И помни, воИ в тот вечер, когда последний луч солнца скрылся за крышами Москвы, они впервые ощутили, что их дом наполняет взаимопонимание и тепло.
