«Ты меня совсем не ценишь! Из-за какой-то собаки не приехала поздравить!» — возмущается свекровь.
Моя свекровь, Галина Петровна, уже седьмой день не может прийти в себя. Она обижена до глубины души, потому что я, Алевтина, не явилась на её юбилей. Ей совершенно всё равно, что в тот день мой пёс, мой верный товарищ, умирал. Она ждала, что я брошу всё, нарисую на лице улыбку и помчусь к ней с тортом, забыв о своём горе. Но у меня не было сил. Сердце болело так, что, казалось, вот-вот остановится, а её слова стали той самой каплей, после которой терпеть уже невозможно.
Мы с мужем, Игорем, живём в тихом городке под Казанью, подальше от свекрови. С Галей Петровной я общаюсь редко — и, честно говоря, только благодаря этому наш брак ещё держится. Она та женщина, которой надо везде нос сунуть, всегда быть правой и свято верить, что я должна ежедневно благодарить небеса за такого «идеального» мужа. Игорь, конечно, золото — умный, самостоятельный, решения принимает без оглядки на маму. И это её бесит. Когда она поняла, что не может им управлять, решила, что наш брак существует исключительно по её великой милости. Каждое её слово пропитано высокомерием, и мне это давно надоело.
Но её дни рождения — это отдельный уровень ада. Галина Петровна превращает их в грандиозное представление, где все обязаны плясать под её дудку. Собирает толпу родни, восседает во главе стола, принимает поклоны и восторги. А подготовка начинается за месяц! Таскает Игоря по магазинам, ищет в интернете «особенные» салаты, а я по умолчанию назначена её личной завхозом: бегать за продуктами, резать, украшать, убирать. В сам праздник обязана явиться с рассветом, мыть полы, готовить, подавать, развлекать гостей. И всё под её бдительным контролем: то оливье не так уложила, то вилки не те поставила. Ну как тут не возненавидеть эти «торжества»?
Последние пару лет мне удавалось отмазываться от кухни — у Игоря есть младший брат, жена которого работает поваром в ресторане. С их свадьбы кулинарные подвиги перешли к ней, но вот сидеть и улыбаться гостям — всё равно моя святая обязанность. В этот раз я не поехала вообще. Мой пёс, Тузик, заболел. Ветеринар поставил страшный диагноз — рак, и шансов не было. Накануне дня рождения свекрови ему стало хуже. Я не спала всю ночь, сидела рядом, гладила его, пыталась уговорить хоть кусоечек съесть. Сердце разрывалось на части. Мы подобрали Тузика щенком — он был частью нашей семьи. А теперь он умирал, а я не могла ничего сделать.
Кто терял питомца, тот поймёт. Будто мир перестал существовать. Игорь тоже переживал, но не так остро. Решили, что он поедет один. Я позвонила Галине Петровне, извинилась, объяснила ситуацию, поздравила по телефону. Осталась дома — и была с Тузиком до последнего. Он ушёл, пока Игорь был у матери. Я держала его лапу, плакала и не верила, что его больше нет. Когда Игорь вернулся, я ему рассказала. Он обнял меня, но я видела — до конца он мою боль не понимает.
Утром раздался звонок. Свекровь. Я ждала хотя бы «Как ты?» или «Мне жаль». Вместо этого — «Ты даже не потрудилась перезвонить и извиниться! Игнорируешь меня! Это что за отношение?!» Еле сдерживая слёзы, напомнила: «Галина Петровна, Тузик умер…» Её ответ добил: «Ну и что? Собаки всегда дохнут, особенно дворняги! Ты меня не уважаешь, раз не приехала!» Бросила трубку, а я рыдала в подушку, не веря такой чёрствости.
Но Галина Петровна не успокоилась. Начала жаловаться Игорю, что я «выскочка» и «невоспитанная». Хорошо, он её резко оборвал. Но она всё равно не сдаётся: всю неделю сыплет мне сообщениями, обвиняя, что я предпочла её праздник «какому-то псу». Даже поссорилась с сыном, требуя, чтобы он «поставил меня на место». Её слова — как удар ножом. Как можно быть такой бесчувственной? Тузик был не просто собакой — он был семьёй, а её юбилей — просто повод для самолюбования.
Я больше не хочу с ней общаться. Если Галина Петровна настолько чёрствая, что не понимает чужой боли — нам не о чем говорить. Устала от её контроля, эгоизма, уверенности, что она — пуп земли. Сердце до сих пор болит от потери Тузика, но я не позволю ей топтаться по моим чувствам. Игорь на моей стороне — и это даёт силы. Я выбираю свою семью, своё достоинство, а не человека, для которого чужая беда — пустой звук.
