**Дневник**
Свекровь решила пожить у нас на лето.
— Светочка, а давай я переберусь к вам на лето, — предложила Татьяна Ивановна, вытирая руки фартуком. — Квартиру мою залили соседи сверху, ремонт делать. Мастера говорят — до сентября не управиться.
Светлана застыла с половником в руке, глядя на кипящий борщ. Три месяца под одной крышей со свекровью? Она мысленно перебрала все планы: детский лагерь, отпуск мужа, поездки на дачу… И везде рядом будет Татьяна Ивановна со своими замечаниями и вечным недовольством.
— Конечно, мама, — сама не ожидая такого ответа, услышала свой голос Светлана. — Оставайтесь. Вам ведь больше некуда идти.
— Ну вот и хорошо! — рассмеялась свекровь. — Я вам не в тягость буду, помогу, с внуками посижу. Вовка на работе пропадает, а ты одна с детьми справляешься.
Владимир действительно задерживался допоздна, но Света и без свекрови справлялась с девятилетним Никитой и шестилетней Алёнкой. До тех пор, пока в их дом не ворвалась Татьяна Ивановна со своими порядками.
Уже на следующий день свекровь принялась за переустройство. Перемыла всю посуду — мол, Светлана плохо смывает моющее средство. Переложила продукты в холодильнике — колбаса должна быть строго на верхней полке, а не где попало. Детские игрушки собрала в коробки и убрала в кладовку.
— Зачем бардак разводить? — отчитала она Алёнку, искавшую любимую куклу. — Поиграла — убери!
Девочка расплакалась, а Светлана, стиснув зубы, пошла доставать игрушки обратно.
— Татьяна Ивановна, дети должны чувствовать себя дома свободно, — попробовала возразить она.
— Свобода — не значит беспорядок, — отрезала свекровь. — В наше время дети были послушными.
Никита, услышав разговор, мрачно буркнул что-то и ушёл в комнату. Он избегал бабушку, а та всё время его поправляла: то музыку громко слушает, то за компьютером сидит, то во дворе шумит.
Вечером Владимир пришёл уставший и голодный. Светлана разогрела ужин, но не успела подать, как вмешалась Татьяна Ивановна.
— Вовочка, ты совсем исхудал! — причитала она, накладывая сыну полную тарелку. — Света тебя кормит одними полуфабрикатами. Завтра на рынок схожу, настоящего мяса куплю, котлет наделаю.
— Мам, не надо, у нас всё есть, — попытался остановить её Владимир, но та уже разошлась.
— Как это не надо? Ты мой сын, я о тебе забочусь! Рубашки не глажены, носки с дырками. В моё время жёны за мужьями следили как положено.
Светлану будто обварили кипятком. Она весь день крутилась как белка в колесе, а тут ещё и упрёки в плохой заботе.
— Я забочусь о семье, — тихо, но твёрдо сказала она. — Просто времена другие, Татьяна Ивановна.
— Времена-времена, — фыркнула свекровь. — А семья одна на всех.
Владимир молча ел, не вмешиваясь. Его нейтралитет злил Светлану больше всего — почему он не заступится?
Через неделю нервы стали сдавать. Татьяна Ивановна критиковала всё: готовку, воспитание детей, уборку. Вставала в шесть утра, гремела кастрюлями, не давала детям спокойно позавтракать — всё время поправляла, как держать ложку, сколько жевать.
— Мам, может, съездите к тёте Гале? — предложил Владимир во время очередного скандала. — Она же звала.
— А, я вам мешаю? — вспыхнула свекровь. — Галка в однокомнатной живёт, места нет! Или я вам лишняя?
— Не лишняя, — соврала Светлана. — Просто…
— Просто что? Говори прямо!
— Просто у нас разные взгляды, — осторожно начала Света. — И детей мы воспитываем по-своему.
— Ага! — торжествующе воскликнула Татьяна Ивановна. — Значит, моё воспитание не годится? А Вовка каким вырос? Человеком!
— Мам, хватит, — устало попросил Владимир.
— Не хватит! Я хочу знать, чем мешаю!
Светлана глубоко вдохнула.
— Вы не мешаете, — сквозь зубы сказала она. — Но у каждой семьи должны быть границы.
— Границы для родной матери! — возмутилась свекровь. — Вот до чего дожили…
Дети притихли в углу, испуганно наблюдая за взрослыми.
На следующий день Светлана поговорила с ними.
— Как дела, родные? — присела рядом на диван.
— Бабушка всё время ругается, — прошептала Алёнка. — Говорит, мы невоспитанные.
— А мне сказала, что компьютер — зло, — добавил Никита. — Что в её время дети во дворе гуляли.
— Бабушка просто по-другому привыкла, — объяснила Света. — Она вас любит.
— Но мне с ней некомфортно, — жалобно протянула Алёнка. — Можно, я буду есть не на кухне?
Светлана обняла дочь. Дом перестал быть крепостью — все ходили на цыпочках, боясь лишний раз попасться на глаза свекрови.
Татьяна Ивановна тем временем продолжала хозяйничать: перестирала полотенца, вымыла окна, выбросила «ненужные» специи.
— Зачем вы выбросили карри? — удивилась Света.
— Это отрава! — заявила свекровь. — Настоящие специи — соль, перец, лаврушка. Остальное — ерунда.
Светлана ушла в ванную, чтобы не срываться.
Вечером она попыталась поговорить с мужем.
— Вова, так больше нельзя, — сказала она, когда легли спать.
— Потерпи, Свет. Она же не навсегда.
— До сентября! Дети нервничают, я на пределе, а ты только «потерпи» твердишь.
— А что я могу? Она же моя мать.
— Поговори с ней. Объясни, что у нас свои правила.
— Ты знаешь её характер. Обидится, расстроится. Мне её жаль.
— А нас не жаль?
Владимир отвернулся. Разговор закончился.
Всё изменилось после одного случая. Света задержалась, забирая Алёнку с танцев. Вернувшись, увидела картину: Никита сидел с красными глазами, а Татьяна Ивановна что-то горячо доказывала Владимиру.
— Что случилось? — спросила Светлана.
— Этот сорванец разбил мою чашку! — трясущимся пальцем указала свекровь на внука. — Хруста
