Света, нам бы поесть! Хватит уже валяться! над ухом прозвучал недовольный голос мужа.
Головная боль, резкая боль в горле, заложенный нос! Попытка встать превратилась в ощущение, будто тело из ваты. Не удивительно, что она подхватила простуду.
Всю неделю стояла жара, а вчера вечером пошёл снег с дождём. Весна Такси в такую погоду вызвать не удалось, что, впрочем, понятно. Пришлось добираться с работы на маршрутке. Тридцать минут ждала автобус, который оказался переполнен. Едва втиснулась в салон уже успокоилась. Потом пришлось долго идти от остановки пешком.
Хотя она просила мужа забрать её по пути.
Светуля, мы с Артёмкой заехали к маме. Вернёмся поздно, сказал Виктор.
Как обычно
В итоге Света вернулась домой поздно, промокнув и замёрзшая. Взглянула на часы 8 утра, суббота.
Витя, принеси градусник, пожалуйста! попросила она.
Что? Болела? удивился Виктор. А завтрак?
Делать сами? попросила жена.
Что, сами? не понял муж. А Артём?
Ему уже десять! Ты же взрослый мужчина. Приготовьте яичницу, пусть сын поможет. Я же его учила готовить, он уже большой.
Ты учила парня готовить? воскликнул муж.
Да. И что? Он всё время в телефоне, ничего не делает. пожала плечами Света.
Ты совсем сошла с ума? Мужчина не обязан готовить, это женское дело! рассердился Виктор. Ладно, едем к родным, раз тебе не до нас. Приедем вечером.
Мужчины быстро собрались и уехали к родителям Виктора.
Светлана с трудом поднялась, нашла градусник, включила чайник и задумалась
«Почему так? Когда же он мог спокойно приготовить и себе, и мне? Когда в болезни мы заботились друг о друге? Когда всё изменилось? Почему домашние обязанности внезапно превратились в моё бремя?»
Градусник показал 39,2.
Девушка приняла лекарства и лёгла спать.
Позже её разбудил звонок мамы:
Света, а ты почему не отвечаешь? Я привыкла, что ты звонишь утром потеряла тебя, тревожилась Виктория Александровна.
Мам, немного приболела. Приняла лекарства и снова уснула, проронила Света.
А где Витька? С Артёмом у мамы снова? ворчала мать.
Уехали с Артёмом, чтоб не подхватить, вяло ответила дочь.
Ты в это веришь? Чтобы не заразиться Скажи, а то придётся самому мыть посуду! сердилась женщина.
Мам! хотела возразить Света, но её перебили. Она сама всё понимала.
Не ругай! Я имею право злиться. Я тебя замуж отдавала, а не в рабство! Температуру измерила?
Да. Утром была высокая, сейчас полегче, но сил нет, жаловалась дочь.
Лежи! Папа тебя скоро заберёт. Не стоит болеть одной. Жди, повесила Виктория.
Светлана тихо встала, умылась, собрала вещи, ноутбук и уже готовилась встретить отца.
Ой! отец схватился за сердце, увидев дочь.
Что происходит? испугалась молодая женщина.
А! Это ты! спокойно отнял у неё сумку. Я уже думал, что умер! Бледный!
Папа! Не пугай! улыбнулась она. Поехали?
Поехали. Держись, иначе ветер сдует, потом ищи! помог ей в машину. Ты совсем истощена. Нет, дочь, мать права, как будто в рабство тебя отдали. Ты, конечно, прощаешь, но выглядишь плохо!
Света не стала спорить, была слишком уставшей.
У родителей было тепло, вкусно и радостно. Виктория Александровна всерьёз позаботилась о дочери, и к вечеру Свете стало чуть лучше.
Она позвонила Виктору, чтобы сказать, что не дома, но услышала лентяйский голос:
Что ты хочешь? Лекарства привезти не смогу. Выпил пива с папой. Суббота, смотрим футбол. Ой, мама хочет поговорить, передал трубку Виктор.
Света! Ты же женщина! Не должна позволять себе отдыхать, оставляя мужчин голодными! Что важно в семье? Чтобы мужчины были сытны, в тепле и не мешали! А ты? Болела, приняла таблетку и всё! язвительно наставляла её Ксения Анатольевна.
Мимо проходившая мама услышала и отобрала телефон:
Дорогая моя, муж что? Слабый? Болен? Какой он должен быть, чтобы быть в тепле, сыт и не мешать? возмутилась Виктория.
Почему слабый? Семейный! Все мужчины такие, свекровь не ожидала услышать. Вик, как ты?
Как? подкачал! Дочерью поднимаю. Настоящий мужчина не может позаботиться о жене! Даже лекарства не купит выпил пивка Жена болеет, а он радуется. свекровь не любила Виктора.
Какие глупости. Мальчики уехали, чтоб Свету не тревожить, фыркнула Ксения. Нашлась Цаца! Заботится, лекарства! Здоровая, просто ленивая. Забыла про мужчин! А они семья! Я позабочусь о своих мальчиках! А ваша дочь кукушка!
Виктория молча смотрела на телефон.
Дочь, разве тебе это нужно? Ты ещё молода! Это перебор, мать была возмущена.
Программа ChatGPT выдала:
И тут пришло сообщение от мужа.
«Мы с Артёмом остаёмся у родителей до понедельника. Надеюсь, к тому времени ты поправишься и сделаешь выводы. Ты уже не маленькая».
Светлана несколько раз перечитала сообщение. Нет ни слова про её здоровье, ни вопроса о самочувствии, ни намёка на заботу. Только укор, требование, холодное «сделаешь выводы», будто она студентка, а не жена с температурой почти сорок.
Ну вот тихо сказала Виктория, заглянув через плечо дочери. Картина маслом.
Света медленно положила телефон на стол. В груди стало пусто и тяжело, словно ктото вынул из неё важное и выбросил. Слёз не было, не было крика. Осталась усталость, глубоко накопившаяся за годы, когда она пыталась быть удобной, мягкой, терпеливой, глотая обиды, оправдывая чужую грубость фразами «он такой», «у всех так», «зато не пьёт», «зато работает».
Мам наконец произнесла она. Он действительно считает, что я должна всё делать. Если не приготовлю завтрак я плохая. Если заболела слабая. Если прошу помощи наглая.
Он так считает не сам, вздохнула мать. Его так воспитали. Проблема в том, что он не захотел учиться иначе. А ты слишком долго молчала.
Эти слова задели, но не обидели. В них была правда. Света всегда полагала, что терпение это любовь, что если закрывать глаза, всё само поправится, что сын, наблюдая за родителями, сам научится уважению. Но он видел, как мама с температурой встаёт и готовит, как папа лежит на диване и ждёт. Он смотрел и учился.
Ночью Свете стало хуже: температура вновь поднялась, голова болела, всё тело ломало. Отец молча принес воды, мать холодный компресс. Они не суетились, не упрекали, просто были рядом. В этом простом присутствии было больше любви, чем во всех криках мужа за последние годы.
К утру стало легче. Не сразу в теле, а внутри. Температура, казалось, ушла и из души, появилось ясное сознание.
В понедельник Виктор не писал, во вторник тоже. Света не звонила. Она впервые за долгое время слушала себя: спала, когда хотела, ела, когда была голодна, молчала, когда не было сил говорить. Мама заваривала травяные чаи, отец подшучивал, будто возвращая её в детство. И рядом с ними Света неожиданно вспомнила, какой была раньше живой, смеющейся, не вечно уставшей.
В среду Виктор приехал.
Без цветов, без извинений. С порога сказал:
Ты что, решила тут отсиживаться? Артём спрашивает, когда ты вернёшься. У него мало вещей, школьная форма дома. Ты вообще головой думаешь?
Света слушала спокойно, удивительно спокойно. Не перебивала, не оправдывалась, просто ждала, пока он выговорится.
Вить, присаживайся, сказала она наконец. Нам нужно поговорить.
Он фыркнул, но сел.
Я больше так жить не буду, тихо продолжала она. Я не прислуга и не фон для вашей «мужской жизни». Я твоя жена, а не функция. Если ты не считаешь нужным заботиться обо мне, когда я больна, значит, у нас разное понимание семьи.
Что ты придумываешь! попытался возразить Виктор. Все так живут!
Нет, впервые твёрдо ответила Света. Не все. И я не буду.
Она говорила о усталости, одиночестве, страхе, что сын вырастет равнодушным. О том, как больно слышать от свекрови, что ты «кукушка», когда тебе просто плохо. О том, что любовь не измеряется количеством приготовленных супов.
Виктор молчал, потом встал.
Понятно, сухо сказал он. Ты под мамкино влияние попала. Подумай.
Я как раз начала думать, ответила Света. Впервые за долгое время.
Он ушёл, хлопнув дверь. Света поняла, что не боится, не дрожит, не ждёт его перемен. Она знала, что дальше будет иначе. Как ещё не знала, но назад точно не вернётся.
Через неделю она собрала вещи и документы. Артёму сказала честно, без обвинений:
Мы с папой сейчас разбираемся. Я тебя люблю, и ты ни в чём не виноват.
Мальчик сначала молчал, потом тихо спросил:
Мам можно я научусь готовить? Бабушка говорит, что это не для мальчиков, но ты же сказала, что можно.
Света улыбнулась и обняла сына.
Нужно. И можно. И важно, чтобы ты умел заботиться не потому, что обязан, а потому что хочешь.
Жизнь не превратилась в сказку. Было трудно, были сомнения, были вечера, когда хотелось всё вернуть «как было». Но больше не было ощущения, что она никто.
Со временем Света вернулась к работе, стала увереннее, спокойнее. Она больше не просила разрешения заболеть, отдохнуть или замолчать. Главное перестала объяснять очевидное: забота не подвиг, а норма; любовь не обслуживание; семья начинается там, где слышат друг друга.
Иногда достаточно одной болезни, чтобы понять: так больше нельзя. И одного дня тишины, чтобы наконец услышать себя.
