Злата повернула ключ в замке и чуть не растеряла дар речи: у дверей сидели три пушистых комочка. Вновь нескончаемый московский осенний дождь стучал по крышам. Злата шла по двору, сжимая зонт, будто он мог защитить её и от капель, и от безразличия мира. Как только замок кликнул, из темноты донёсся короткий, жалобный звук:
Мяу.
Злата обернулась. У порога, прижавшись друг к другу, торчали три мокрых котёнка рыжий, белый и чёрный, будто ктото специально собрал их в контрастной палитре, чтобы сердце сразу таяло.
Боже мой прошептала она, будто боясь разбудить когото спящего.
Котята лишь посмотрели в её глаза, не требуя, не зовя. В их взгляде было чтото, от чего внутри защемило.
Ну зачем вы сюда вломились? шепнула Злата, присев на корточки. Идите, малыши, прочь.
Рыжий осторожно вытянул лапку и коснулся её пальцев. Она вздрогнула, быстро встала, открыла дверь и шагнула внутрь. Обернулась котята всё ещё сидели, будто их молниеносно не сподвигло никуда двинуться.
Простите, прошептала она и закрыла дверь.
Ночью сон не приходил. Злата лежала, слушая, как ветер воет в ветвях за окном, и гдето под порогом доносилось едва слышное «мяу». Может, это ветер, а может совесть.
Утром дождь стих, и, выглядывая в окно, она увидела пустой порог.
Ну и ладно, произнесла она вслух, будто оправдывая себя. Найдут когонибудь лучше.
Но в груди ударило, как иглой, ощущение потери чегото важного.
Златка! крикнул знакомый голос из двора.
Во дворе стояла соседка Варвара, держала на поводке свою дворняжку Барсуку.
Выходи, поговорим!
Злата натянула платок и спустилась вниз.
Слышала, у тебя вчера котята под дверью сидели. Где они? спросила Варвара.
Ушли, пожал плечами Злата. Пришли сами, ушли сами.
Эх ты, дура, вздохнула Варвара. Кошки так не появляются. Если выбрали дом, значит, добро несут. А ты их прогнала?
Не прогнала, тихо ответила Злата. Просто не взяла.
А зря, Златка. Грех прогонять тех, кто к тебе идёт.
Эти слова застряли в сердце, как холодная игла. Злата постояла ещё минуту, потом решительно развернулась:
Пойду их поищу.
Вот правильно! крикнула ей вслед Варвара.
Старый зонт в руке, мокрый асфальт под ногами, Злата обошла весь двор, заглядывала за мусорные баки, под лестницы, в подвал никого. Тишина и шорох воды в стояке.
На следующий день встала на рассвете, без радио, оделась и снова пошла искать. Обошла свой двор, потом соседний, заглянула в каждый уголок.
Кискис, позвала она шепотом, чувствуя себя глупо. Где же вы, малыши?
Ответом был лишь мелкий, назойливый дождь.
Третий день стал самым тяжёлым. Злата бродила до темноты, ноги ныли, одежда промокла, но остановиться не могла. У подъезда её встретила Варвара:
Злата, ты же вся мокрая! Заболеешь!
Не могу, Варя, устало сказала она. Они пришли ко мне, а я
Понимаю, кивнула соседка. Завтра вместе пойдем.
Четвёртое утро Злата уже собиралась выйти, как вдруг услышала тихое, подавленное «мяу». Звук доносился снизу. Она пригнулась и заглянула под теплотрассу. Там, в углу, прижавшись друг к другу, сидели два котёнка рыжий и белый, худенькие, промокшие, дрожащие. Белый еле дышал.
Мои хорошие, прошептала она, осторожно протягивая руки. Рыжий сразу позволил себе взяться, а белый почти без сил.
Злата принесла их под курткой домой, чувствуя, как под её ладонью бьются крошечные сердечки. На кухне достала старое полотенце и укутала малышей. Рыжий сразу оживился, осмотрелся, а белый лежал, будто всё время спал.
Не умирай, шептала она, растирая его лапки. Слышишь? Не смей!
Она налила тёплого молока. Рыжий жадно уткнулся в блюдце, а белому поливала из пипетки капля за каплей. Через час он тихо мяукнул.
Вот так молодец, улыбнулась Злата впервые за эти дни.
Но где же третий чёрный?
Оставив найденышей в тепле, Злата снова вышла. Искала до вечера, пока не услышала жалобный писк изпод старого сарая. В щели между досками застрял крошечный чёрный котёнок.
Как ты туда влез, глупыш? пробормотала она, вытаскивая его. Щель оказалась узкой, пришлось искать молоток и вырвать доску.
Чёрныш был самым слабым. Злата принесла его домой, уложила рядом с другими на старый плед у батареи. Рыжий уже шустро бегал по кухне, белый дышал ровно, а чёрный
Держись, малыш, уговаривала она, поя его молоком. Не сдавайся.
К полуночи он наконец сделал несколько самостоятельных глотков.
Первые недели были нелёгкими: то понос, то жар, то один заболел, то другой. Злата ночами не смыкала глаз, грела, кормила, суетилась к ветеринару.
Может, отдашь комунибудь? предложила Варвара.
Нет, твёрдо ответила Злата. Они теперь мои.
Мои впервые произнесённое слово звучало как клятва.
Рыжего назвали Рыжик озорной, неугомонный, везде носит нос. Белого Снежок, степенный наблюдатель, который любит сидеть на подоконнике и смотреть в улицу. А чёрного Тёма. Тихий, осторожный, но привязался к хозяйке сильнее всех: стоило Злате сесть, он сразу устраивался у её колен.
Дом наполнился мурлыканьем, топотом лап, звоном мисок. Вернулись запахи молока, шампуня, тёплого хлеба. Жизнь вернулась.
Злата просыпалась раньше обычного, чтобы позаботиться о котятах: налить свежей воды, насыпать корм, сменить наполнитель в лотке. День теперь имел чёткий распорядок завтрак, игры, обед, прогулки по квартире, вечерние ласки и сон. И, к её удивлению, ей это нравилось. Впервые за долгое время у Златы появился настоящий смысл вставать по утрам.
Прошло два месяца. Котята подросли, окрепли и превратились из жалких комочков в настоящих маленьких хулиганов. Особенно Рыжик бесстрашный, непоседливый, вечно чтото вытворял: то занавеску сбросил, то цветок уронил, то в шкаф забрался и устроил там настоящий беспорядок.
Что ты опять натворил, непоседа? укорила его Злата, но с улыбкой и нежностью, в которой звучала тёплая радость. Рыжик, будто понимая, что ему всё простят, потёрся об её ноги и мурчал: «Я ведь просто играю, мама!».
Снежок же был полной противоположностью степенный, важный, будто рожденный для философских раздумий. Он облюбовал кухонный подоконник и мог часами сидеть там, наблюдая за двором. Иногда мяукал, будто общался с пролетающими птицами или наставлял соседских котов.
Тёма стал её неотступной тенью. Куда Злата туда и он. В ванную и он за ней. На кухню уже под ногами. Стоит ей лечь в кровать и Тёма мгновенно устраивается у неё на подушке, свернувшись клубком.
Ну и прилипала ты у меня, смеялась Злата, поглаживая его за ухом.
Но однажды утром всё изменилось. На кухне Снежок сидел на своём месте, Рыжик вился по коридору, а Тёмы нигде не было.
Тёма! крикнула она. Где ты, малыш?
Ответа не последовало. Злата обыскала всю квартиру под диваном, в шкафу, в стиральной машине. Пусто. Сердце сжалось. Может, он выскочил на лестницу? Но дверь была закрыта Форточка! Она бросилась к окну, но оно тоже плотно закрыто. Тогда выбежала в подъезд, затем во двор, осмотрела подвал, чердак, кусты вдоль забора.
Тёма! Тёма! звала она в отчаянии, не замечая соседей.
Из окна выглянула Варвара:
Златка, что случилось?
Тёма пропал! почти плача, ответила Злата. Не знаю, куда делся!
Подожди, я спущусь, будем искать вместе!
Они обошли весь двор, заглянули в каждый закоулок. Злата уже была готова расплакаться, в голове мелькали страшные мысли. А вдруг его сбила машина? Или ктото подобрал?
Не накручивай себя, попыталась успокоить Варвара. Коты умные, найдётся твой Тёма.
Но Злата не могла успокоиться. Вернувшись домой, снова обошла все комнаты. Рыжик и Снежок сидели рядом, словно чувствуя её тревогу.
Где же ты, мой малыш прошептала она, опустившись на диван.
И тут услышала едва уловимое «мяу». Звук шёл сверху. Злата подняла голову и увидела шкаф. На самой верхней полке, за коробками, прятался чёрный комочек.
Тёма! выдохнула она, глаза наполнились облегчением. Как ты туда забрался, проказник?
Котёнок жалобно мяукнул, боясь спрыгнуть. Злата поставила стул, осторожно забралась и достала дрожащего Тёму. Прижав его к груди, она гладила по спине и шептала:
Ну и напугал же ты меня, глупыш
Тёма мурчал, тыкая мордочкой в её щёку, будто извиняясь.
В тот миг Злата поняла, что боится не просто потерять котёнка. Она боится остаться одна. Эти малыши стали её семьёй, смыслом, частью её сердца. Рыжик подпрыгнул, мяукнул, Снежок одобрительно промурчал, а Тёма утрамбовался ей в шею.
Вечером Злата впервые за долгие времена почувствовала себя понастоящему нужной.
Спасибо вам, тихо сказала она, расставляя миски с водой. Спасибо, что пришли ко мне.
С тех пор Рыжик встречает её у двери каждый раз, когда она возвращается из магазина, прыгает, мурлычет, терётся о ноги. Снежок зорко охраняет дом, как истинный сторож, наблюдая с подоконника. А Тёма, как всегда, рядом внимательный, преданный, с жёлтыми глазами, полными нежности.
Если Злата грустила, он укладывался рядом, согревая своим теплом. Если радовалась мурчал громче, словно делил её счастье. Дом ожил. Злата больше не вставала «потому что надо», а потому что хотела: накормить мальчишек, поиграть, поговорить. Да, она разговаривала с котами и не стеснялась этого, ведь они отвечали посвоему: мягким мурчанием, лёгким шевелением хвоста, коротким «мяу».
И в этих тихих диалогах она осознала главное теперь она не одна. Рядом были те, кто нуждался в ней, и те, без кого сама уже не могла жить.
Год прошёл. Злата стояла у окна, глядя на двор, где когдато приютила трёх промокших малышей.
Снежок, смотри, опять дождь, сказала она белому коту, устроившемуся на подоконнике.
Снежок мяукнул в ответ, не отрывая взгляда от стекла. Он вырос в грациозного красавца с зелёными глазами, спокойного, мудрого, как старый профессор. Из коридора послышался топот это Рыжик мчался с игрушечной мышкой в зубах, всё тот же шалунишка, только теперь уже большой, пушистый, словно живой апельсин.
Опять всё вверх дном перевернул? засмеялась Злата.
А у её ног, как всегда, урчал Тёма чёрный, как уголёк, с глазами, в которых отражалось всё её прошлое и настоящее. Он никогда не уходил дальше, чем на шаг от хозяйки.
Мои хорошие, прошептала она, наклонившись к нему.
За окном хлопнула калитка Варвара возвращалась с собакой.
Златка! позвала она. Выходи!
Злата улыбнулась, глядя на своих питомцев.
Варя, как же ты была права, прошептала она. Они меня спасли.
Потом посмотрела вверх и тихо добавила:
Спасибо тебе, родной Наверное, это ты их ко мне послал.
За окном дождь ровно стучал по подоконнику, но в доме было тепло и спокойно. Злата закрыла глаза, слушая уютное мурчание тот самый звук, с которого началась её новая жизнь.
