**Встреча с судьбой**
Деревня Сосновка, затерянная среди бескрайних лесов под Вологдой, встретила нас колючим утром. Завтра мне предстояло знакомство с будущей свекровью, и я, Татьяна, нервничала так, будто на экзамен шла. Подруги, уже замужние, старались подбодрить, но только сильнее напугали:
— Голову выше, ты не с улицы!
— Не пускай свекровь за себя решать, сразу дай понять, кто в доме хозяйка!
— Добрых свекровей не бывает, помни это!
— Это ты семью делаешь, а не они тебя!
Ночь прошла в тревоге, к утру я выглядела как после тяжёлой болезни. Мы с Дмитрием, моим женихом, встретились на вокзале. Два часа в электричке тянулись мучительно. Вышли на станции, шли через тихий посёлок, затем — через заснеженную чащу. Воздух пах смолой и скорым Рождеством, снег хрустел под ногами, а ели шептались, будто обсуждая нас. Я зябла, но вскоре показались крыши Сосновки.
У калитки нас ждала маленькая старушка в потёртом полушубке и выцветшем платке. Если бы не её голос, я бы прошла мимо.
— Танюшка, родная! Я Анфиса Семёновна, мать Димы. Ну, здравствуй! — Она сняла варежку и крепко сжала мою руку. Её взгляд, острый, как игла, казалось, видел меня насквозь. По узкой тропинке мы вошли в старую избу из почерневших брёвен. Внутри было уютно, печь пылала.
Как будто попала в прошлый век. В ста километрах от Вологды — ни водопровода, ни нормального туалета, только «удобства» во дворе. Телевизор? Не у всех. Полумрак разгоняла лишь тусклая лампочка.
— Мам, давай свет включим, — предложил Дмитрий.
Анфиса Семёновна нахмурилась:
— Не в театре живём, нечего электричество жечь. Или ты, Танюша, боишься ложку мимо рта пронести? — Но, глядя на моё лицо, смягчилась. — Ладно, сынок, сейчас зажгу.
Она повернула лампу, и жёлтый свет разлился по кухне.
— Голодные, чай? Щи наварила, милости прошу! — Она засуетилась, разливая густой суп.
Ели молча, а Анфиса Семёновна болтала, но её взгляд, словно нож, вскрывал меня на части. Как будто я под прицелом. Когда замечала, что я смотрю, спешила занять себя: то хлеб нарезать, то дров подбросить.
— Чайку попьём! — воскликнула она. — Не простой, а с малиной! Да варенье черничное — от хворей помогает, душу греет. Кушайте, гости дорогие!
Казалось, я в сказке времён Ивана Грозного. Вот-вот выйдет режиссёр и скажет: «Камера, стоп!» От тепла, сытной еды и сладкого чая меня разморило. Хотелось завалиться на кровать и забыться, но свекровь решила иначе.
— Ребят, сбегайте в лавку, возьмите теста на пироги. Вечером гости: сёстры Димы, Ольга с Настей, да Люба из Вологды с женихом. А я капусту потушу, пюре сделаю.
Пока мы одевались, она достала из-под кровати огромный вилок и, шинкуя его, приговаривала:
— Как капусту ни кроши, всё в щах хорошо хороши.
Идём по деревне, все кланяются Дмитрию, мужики шапки снимают. Лавка в соседнем посёлке, через лес дорога. Снег сверкал, но к вечеру потускнел — зимний день короток. Вернулись, а Анфиса Семёновна командует:
— Стряпай, Танюшка. Я во двор, снег утопчу, чтобы мыши яблони не грызли. Диму возьму, пусть поработает.
Осталась я с кучей теста. Знала бы, что печь придётся, не взяла бы столько! «Начал — заканчивай, — подзадоривала свекровь. — Трудное начало — лёгкий конец». Пироги получались корявые: один толстый, другой тонкий, один с начинкой по горло, другой пустой. Намучалась, пока вылепила. Позже Дмитрий признался: мать проверяла, гожусь ли я в жёны.
Гостей — как сельдей в бочке. Все светловолосые, голубоглазые, улыбаются, а я за Димой прячусь, стесняюсь. Стол в центр вынесли, а меня на кровать с детьми усадили. Кровать скрипит, колени в потолок упираются, дети прыгают — голова кругом. Дима притащил ящик, накрыл пледом — сижу, как царевна, на всеобщем виду. Капусту с луком терпеть не могу, но тут ела за троих — до отвала!
Стемнело. У Анфисы Семёновны кровать у печки узкая, остальные в зале. «В тесноте, да не в обиде», — приговаривала она. Мне, как гостье, досталось лучшее место. Из резного комода, сделанного покойным отцом Дмитрия, достали накрахмаленное бельё. Лечь страшно — как в музейном экспонате спать. Свекровь постелила и пробормотала:
— Изба гуляет, печь гуляет, а хозяйке и лечь негде!
Родня устроилась на полу, на старых одеялах с чердака. А мне ночью в туалет захотелось. Выбралась, осторожно ступая, чтобы на спящих не наступить. В сенях — тьма кромешная. Вдруг что-то мягкое тронуло ногу. Визгнула от страха — думала, крыса. Все вскочили, смеются: «Да это же котёнок, днём шлялся, а ночью домой пришёл!»
В туалет пошла с Димой. Двери нет, только перегородка. Он стоит спиной, спичкой светит, чтоб я в яму не свалилась. Вернулась, рухнула на кровать и заснула как убитая. Свежий воздух, тишина — деревня…
**Вывод:** Иногда самое страшное испытание оказывается самым тёпВ ту ночь я поняла, что настоящая семья — это не удобства, а люди, которые встречают тебя с открытым сердцем.