Вечер в нашей квартире в Нижнем Новгороде ничем не отличался от сотен других: я, Анастасия, мыла посуду после ужина, мой муж Артём смотрел футбол по телевизору, а наш сын Тимофей повторял уроки. Но в этот вечер всё перевернулось. Разговор о поездке к моей сестре превратился в скандал, который стал последней каплей. Моя жизнь с Артёмом, наполненная его злобой и безразличием, рассыпалась, но судьба неожиданно подкинула мне шанс начать всё заново. Теперь я стою на пороге перемен, и сердце колотится то от страха, то от надежды.
Я зашла в комнату, нервно перебирая складки фартука. Артём, как всегда, развалился на диване, уставившись в экран.
— Артём, сестра звонила, — робко начала я. — Племянник заболел, надо съездить в деревню, помочь по дому, с огородом…
Он вскочил, швырнув пульт так, что тот со звоном ударился об пол. Лицо его стало багровым.
— Меня не интересует твой огород! — закричал он. — Через неделю едем к моей тёте, и никаких обсуждений!
— Я не могу отказать сестре, — тихо возразила я. — Поеду одна, а потом к вашей тёте.
Он даже задохнулся от злости, не найдя слов. Я молча повернулась и ушла в спальню, но внутри всё кипело. Утром произошло то, что изменило всё.
В юности я, наивная и мечтательная, влюбилась в Артёма. Мы познакомились на студенческой вечеринке, я училась на воспитателя, он — на строителя. Его резкость тогда казалась мне мужественностью, а я, влюблённая, мирилась с его вспышками. Подруги качали головами: «Настя, он как медведь в берлоге — всё не по нему!» Но я не слушала, верила, что моя забота смягчит его. После свадьбы мы переехали в Нижний, родился Тимофей, и первые годы казались счастливыми. Но с каждым годом Артём становился всё грубее.
Я работала в детском саду, души не чаяла в своих малышах, а они звали меня «наша Настя Владимировна». Артём же, прораб на стройке, вечно ворчал: «Меня никто не слушает, Настя! Я предлагаю, а они делают по-своему!» Я пыталась его утешить, но он злился: «Ты со своими детсадовцами вообще ничего не понимаешь!» Его слова резали, но я молчала, чтобы не разжигать ссору.
Потом его уволили. Нашёл другую стройку, но через год история повторилась — конфликты, увольнение. Дома он стал невыносим: кричал, обвинял меня в непонимании. Я терпела ради Тимофея, не хотела, чтобы сын рос без отца. Но любовь давно умерла, и я осознала, что ошиблась, приняв страсть за настоящее чувство. Артём любил только себя и ненавидел любые замечания.
Тимофей вырос, и после очередной ссоры он вдруг сказал: «Мам, зачем ты с ним? Пора уходить». Я удивилась, что сын всё заметил. «Сынок, я думала о тебе», — ответила я. Но он покачал головой: «Мам, он к тебе несправедлив, да и меня как будто не замечает». Эти слова перевернули моё сознание.
Тот вечер начался с разговора о сестре. Узнав, что племянник заболел, я решила поехать. Артём взорвался, его гнев обрушился на меня, как ураган. Утром, пока я собирала вещи, он ворвался в комнату, орал, оскорблял. Я плакала, но не сдавалась. Когда он хлопнул дверью, я вызвала такси и уехала. Сестре я всё рассказала, просила не пугать мужа — он и так переживал за сына.
— Настюша, это не жизнь, — сказала сестра, обнимая меня. — Ты достойна лучшего.
Через два месяца мы с Артёмом развелись. Он звонил, угрожал, но я уехала в другой город. Тимофей остался в общежитии колледжа, отказавшись видеться с отцом. Я устроилась воспитателем в детсад, сняла маленькую квартиру и погрузилась в работу. Детский смех стал моим лекарством, их искренность помогала залечить раны.
Перед Рождеством, возвращаясь с работы, я увидела, как мужчина возле машины вдруг упал. Я подбежала, подложила под голову свёрнутую куртку, вызвала скорую.
— Вы родственница? Поедете с нами? — спросил врач.
— Нет, я просто проходила мимо, — растерялась я. — Не знаю его.
— Оставьте ваш телефон, на всякий случай, — попросил врач.
Через три дня раздался звонок с незнакомого номера. Я подумала, что это Тимофей, но мужской голос произнёс:
— Анастасия, здравствуйте! Это Владимир. Вы спасли мне жизнь в тот день. Хотел бы встретиться, если у вас найдётся время.
Я опешила — уже почти забыла тот случай. Я всегда помогала людям, но этот звонок казался судьбоносным.
— Хорошо, я приду, — ответила я.
В палате сидел мужчина лет пятидесяти, с проседью, но молодыми глазами. Владимир смотрел на меня, словно на ангела.
— Здравствуйте, я Анастасия. Как самочувствие? — спросила я.
— Благодаря вам — прекрасно, — улыбнулся он. — Вы даже не представляете, как я вам благодарен.
Оказалось, Владимир приехал в город по делам. Пока он лежал в больнице, я часто навещала его. Мы говорили обо всём, и с каждым днём он становился мне ближе. Перед выпиской он внезапно сказал:
— Настя, я не могу уехать без вас. Что вас держит здесь? У меня дом в Казани, работа, рядом хороший детсад. Тимофей тоже может переехать, места хватит. Живу с отцом, он будет вам рад.
Владимир признался, что десять лет назад потерял жену и сына в аварии. С тех пор был один, пока не встретил меня. Его слова растрогали меня до слёз. Я поняла — это не жалость, а настоящее чувство, крепкое и чистое, какое я никогда не знала.
— Думаю, я соглашусь, — улыбнулась я. — Здесь меня уже ничего не держит.
В сорок три года я начинаю жизнь заново. Владимир подарил мне веру, а я, наконец, осмелилась стать счастливой. Моё сердце, израненное годами страданий, теперь бьётся вновь, и я знаю — впереди нас ждёт свет.
