Измученный целых 16 лет, но всё изменилось весной… Я и подумать не мог, что из этой трясины, в которой я прожил долгие годы, может вытащить что-то неожиданное.
Давно потерял всю надежду.
В 22 я женился. Считал, нашёл ту самую — Лену. Она была для меня всем: завораживала своей магией, притягивала. Я был так ослеплён, что даже её причуды казались мне очаровательными.
Как, например, привычка среди зимы распахнуть настежь окно и сбросить с меня одеяло на рассвете.
Или её “шутка” — заставлять меня вертеться перед друзьями, как будто я какая-то модель.
Она принимала решения за меня. Решала, где мне работать, куда мы поедем отдыхать, с кем мне дружить. И я позволял это, думая, что так и должна выглядеть любовь.
Я думал, что ребёнок всё изменит…
Когда наш брак начал рушиться, я искренне верил, что ребёнок спасёт нас. Но ошибся.
Лене было всё равно. Она легко смирилась с тем, что у неё есть дети от первого брака, и у нас их уже может не быть. Для неё это стало возможностью унижать меня ещё больше.
— Ты не можешь дать мне ребёнка! Ты даже готовить не умеешь, от твоей еды у меня скоро язва будет! Ты не мужик, если не можешь справиться с таким пустяком!
Я всё больше чувствовал себя никчёмным.
Пытался бороться, искал врачей, лечился. Всё зря.
Постепенно я сдавался.
Замкнулся в себе, перестал общаться, ослабел.
Больше не узнавал себя — уверенного парня, который мечтал о счастье и детях.
Она убеждала всех, что без неё я пропаду, и я верил.
Но в марте всё изменилось…
Оставалась только Снежана, подруга из Греции. Она вернулась, так как её муж тяжело заболел и умер. Сыновья уехали за границу.
Я начал навещать её, иногда оставался ночевать.
Лене это не нравилось. Она устраивала скандалы и угрожала разводом.
Однажды вечером Снежана сказала: «Дай Бог, чтобы она подала на развод!»
Я вдруг понял — это мой шанс.
Снежана предложила мне остаться в её квартире, если она вернётся в Грецию. Без арендной платы я смогу прожить на свою зарплату.
Я согласился.
Я ушёл. Выбрал себя.
Теперь я просыпаюсь в её квартире. Утром, подходя к окну, вижу наш старый дом и тихо говорю:
— Доброе утро, Стас!
Я живу дальше, снова улыбаюсь, учусь быть счастливым.
Я смотрю на дом Лены и мысленно говорю:
— Всегда есть выход, милая!
Надеваю чистую рубашку и выхожу на улицу, подняв голову.
Меня теперь не сломать.
