Мы с мужем Вячеславом расписались, когда обоим едва исполнилось двадцать три. Я уже носила под сердцем ребёнка, но, к счастью, мы успели получить дипломы в пединституте. Наши семьи жили скромно — ни родственных связей, ни капиталов. С первых же дней пришлось вертеться, чтобы сводить концы с концами.
Декрета у меня почти не было. Молоко не появилось — то ли от нервов, то ли от вечного недоедания — и сына рано перевели на смесь. В одиннадцать месяцев отдали в ясли. Там его научили держать ложку, проситься на горшок и засыпать без колыбельных. Мы же с мужем пропадали на работе — сначала ютились в съёмной однушке, потом перебрались в общагу, позже скопили на свою квартиру, а через годы купили двушку в приличном районе.
Недавно приобрели дачу под Москвой. Слава собственноручно срубил аккуратный домик: две комнаты, банька, печка. Завезли мебель, разбили грядки. Казалось, теперь можно вздохнуть свободно. Нам всего по сорок шесть — жизнь ещё впереди.
Но наш сын, Артём, в двадцать три вдруг собрался жениться. Его избранница, Алиса, была из состоятельной семьи — оба заканчивали юрфак. Её родители — люди с деньгами: трёхэтажный особняк, иномарки, свой бизнес. Их дочь, само собой, хотела роскошную свадьбу, лимузин, свадебное путешествие и… отдельное жильё.
Мы с мужем всегда винили себя перед сыном. Всё детство он провёл в садиках, школах, секциях — мы пропадали на работе. Откупались подарками: игрушки, брендовая одежда, курсы, репетиторы. На восемнадцатилетие подарили подержанную, но крепкую машину. Платили за его учёбу. И сейчас не смогли отказать. Отдали все накопления на свадьбу и… уступили нашу квартиру, перебравшись на дачу.
Родители Алисы поступили иначе — вложились в дочь: норковая шуба, золотые украшения, дизайнерская мебель. Сын, сначала благодарный, стал меняться. Сначала звонил раз в две недели, потом раз в месяц. А потом и вовсе пропал.
Как-то на рынке встретили бывшую соседку, и она небрежно бросила:
— Вы что, не в курсе, что вашу квартиру сдают? Артём с Алисой живут у её родителей, говорят, там комфортнее.
Слава побледнел как мел. Еле на ногах удержался. Тут же набрали сыну. В ответ — ледяное:
— Вы сами мне квартиру отдали. Моя жена не желает жить в вашем “совке”, а снимать что-то приличное — дорого. Пусть арендаторы платят.
Когда заговорили о доверии и порядочности, он взорвался:
— Я всю жизнь был нищебродом! У других родители как люди, а у меня — вы! Учителя, которые только и могут, что мораль читать! Надоело краснеть перед тестем, что мои — обычные преподаватели!
После этого разговора мы решили не тянуть. Не стали судиться — просто приехали в квартиру, поговорили с жильцами. Они оказались адекватными и через месяц освободили жилье.
Мы вернулись домой. С сыном не общаемся. Муж сломлен, мне тоже тяжело. Да, мы отдали ему всё — без условий, от чистого сердца. А в итоге остались у разбитого корыта с пустыми руками.
Может, со временем он одумается. А может, и нет. Но теперь я знаю точно: не стоит жертвовать всем ради тех, кто этого не ценит.