**Дневниковая запись**
«Сынок, пожалуйста, позаботься о своей больной сестре. Не бросай её!» прошептала мама, и каждое слово разрывало мне сердце.
«Послушай меня, сынок» еле слышно выдохнула она.
Каждое слово давалось ей с трудом. Болезнь не щадила её. Она лежала в постели, хрупкая, почти прозрачная. Я, Артём, не узнавал её. Когда-то она была сильной, улыбчивой, полной жизни. Теперь
«Артём, прошу, не оставляй Марусю Она хрупкая. Она не такая, как все, но она наша. Обещай мне» Мама сжала мою руку с неожиданной силой. Откуда в ней столько сил, удивлялся я.
Я поморщился. Взгляд скользнул к старшей сестре Марусе, которая сидела в углу нашей маленькой московской квартиры. Ей было уже за сорок, но она всё ещё играла с куклами, напевая что-то невнятное. Улыбалась, будто не перед лицом смерти матери, а на празднике.
У меня была обеспеченная жизнь: строительная фирма, дорогой внедорожник, большой дом под Москвой. Но там не было места для Маруси. Мои дети боялись её, а жена, Ольга, называла «ненормальной». Хотя Маруся была тихой, безобидной, как ребёнок.
«Ну ты же понимаешь у меня семья а Маруся она» пробормотал я, пытаясь высвободить руку из маминого захвата.
«Сынок, отцовский дом теперь твой Для Маруси я оставила трёхкомнатную квартиру. Всё оформлено».
«Откуда деньги?!» мы с Ольгой переглянулись. Лица наши осветились жадным любопытством.
«Я ухаживала за старой учительницей Носила ей еду, лекарства Она была добрая. Не думала, что оставит мне квартиру. Оформила на Марусю, чтобы у неё был кров. Но ты ты присмотри за ней, сынок Потом достанется твоим детям. Кто знает, сколько она проживёт»
Той ночью мама умерла.
Маруся, казалось, не понимала, что осталась одна. Я сразу забрал её к себе и начал ремонт её квартиры.
«Зачем Марусе столько места? Пусть живёт с нами. Сдадим квартиру».
Ольга сначала не возражала. Маруся не мешала: играла целыми днями, смеялась. Но её странности пугали жену. «Сегодня спокойная, а завтра?»
«Потерпи немного», уговаривал я. Но через полгода, с помощью друга-нотариуса, переоформил родительский дом и квартиру сестры на себя. Обманом заставил Марусю подписать бумаги, не объяснив сути.
Тогда начался ад.
Пока я был на работе, Ольга издевалась над Марусей: кричала, запирала в комнате, иногда кормила собачьим кормом. Я находил её плачущей, испуганной. Однажды Ольга ударила её. Маруся, в ужасе, обмочилась.
«Не только дурочка, но и обоссалась?! Вон из моего дома!»
Она выбросила её вещи в мешок и вытолкала за дверь.
«Где Маруся?» спросил я вечером, лёжа в постели.
«Ушла!» прошипела Ольга. «Обмочилась, забилась в спальню. Когда я открыла, схватила сумку и сбежала. Не побегу за психопаткой!»
Я промолчал. Потом сказал: «Ну и ладно» и включил телевизор. «Кстати, нашёл арендаторов».
Ночь была долгой. Я думал о Марусе. Где она? Она была как ребёнок, беспомощная. Под утро заснул и увидел во сне маму:
«Я просила тебя, сынок» сказала она из гроба, грозя пальцем.
Сон преследовал меня неделями. Не выдержал. Через два месяца позвонил крёстной, Анне:
«Что, Артём, совесть замучила?» холодно ответила она. «Хорошо, что я зашла к твоей маме. Нашла Марусю перепуганную, забрала к себе. Пусть живёт у меня. Квартира её мне не нужна. Живи со своим стыдом!»
«Ох, крёстная» пробормотал я, кладя трубку. Почувствовал облегчение: Маруся была в безопасности.
Но она умерла через два месяца от той же болезни, что и мама. Я не пришёл на похороны была «срочная работа».
Прошло десять лет. Теперь я лежал больной, мучимый болью и угрызениями совести. Ольга жила с другим. Дети навещали редко, морщась: «От тебя пахнет болезнью»
Однажды Ольга вошла с бумагами:
«Подпиши, разберёмся с фирмой».
Я подписал. Позже понял: это была дарственная на дом. Потом на фирму. Слишком поздно. Вспомнил маму и Марусю. По щекам покатились слёзы.
«Простите меня» прошептал я в пустоту, что поглощала меня.
**Урок:** Жадность и предательство возвращаются бумерангом. Лучше потерять деньги, чем тех, кто тебе дорог.
