**Дневник.**
Темным осенним вечером, когда слякоть липла к подошвам, я осознала: в моем животе поселился сын. Что это именно сын, а не что-то нежеланное, я поняла сразу.
И стала растить его со всей ответственностью. Пичкала себя витаминами, глотала кальций, мужественно терпела рыбий жир. Сын не оценил стараний — через пять месяцев раздул мой живот до размеров мяча для водного поло. А ещё он вертелся, пинался и икал.
Я носила его с торжественностью, принимала поздравления и мандарины. Ела их с кожурой, делая вид, что так вкуснее.
По вечерам мы слушали Чайковского, икали в такт «Временам года».
Через полгода я выловила из аквариума камень, покрытый водорослями, и… облизала. Не я хотела — сын требовал.
Еще через месяц я ела сырую гречку килограммами. Сын смеялся надо мной.
К восьмому месяцу влезала только в бабушкин халат и клетчатый комбинезон, превращавший меня в жену Карлсона. Выбора не было — сын рос.
К девятому месяцу я перестала видеть свои ноги, определяла время по его икоте, ела водоросли, гречку, мандарины с кожурой, уголь, косметическую глину, жевала сигаретные фильтры и банановую шкурку.
Не стриглась — баба Нюра с первого этаха пророчила, что стрижкой укорочу ему жизнь.
Не поднимала руки, чтоб не обмотался пуповиной.
Не давала никому пить из своей кружки.
Запихивала свечи с папаверином… не туда, куда надо. Ну и что, ошиблась на пару сантиметров.
До крови царапала живот, боясь, что лопнет.
Купила коляску, кроватку, двадцать пачек подгузников, ванночку, зеленку, бутылочки, соски, гору ползунков, распашонок, чепчиков, шампунь, газоотводную трубочку и жёлтый горшок.
ВозСын родился в полночь — маленький, сморщенный, мокрый, и сразу закричал так громко, что все в родзале засмеялись, а я расплакалась от счастья.
