Моя душа обливается кровью от стыда и горя за родного сына. Пять лет назад мой Артём совершил подлость, бросив жену с грудными двойняшками ради другой. Пока моя бывшая сноха, Людмила, не знала покоя, укачивая младенцев, он тайком строил новую жизнь с той, что теперь мне ненавистна. Я, Галина, живу в Твери и до сих пор не могу пережить этот удар. Его новая избранница, Арина, для меня — олицетворение сломанных судеб, и я не в силах даже смотреть в её сторону. Сын стал мне словно чужой, а сердце моё не знает, найдётся ли в нём место для прощения.
Всё началось, когда двойняшкам не исполнилось и полугода. Артём признался, что давно изменял жене, пока та не спала ночами, кормя малышей. Его любовница, наглая и напористая Арина, выдвинула условие: или он бросает семью, или она уходит. И мой сын, к моему ужасу, выбрал её. Людмила осталась одна с двумя крохами на руках, а я смотрела на её слёзы и не верила, что плоть от плоти моей способна на такую низость. Разве можно строить своё счастье на развалинах чужой жизни?
Я сразу дала понять Артёму — Арину я не признаю. Он зря надеялся, что я смирюсь с его предательством. Но сын не внял моим словам. Через год он сделал ей предложение, а затем сыграли свадьбу. Я не появилась на их торжестве — мне было противно даже думать об этом. Как мать, я не могла спокойно смотреть, как он рушит всё, что когда-то было дорого нашей семье. Теперь Артём и Арина снимают квартиру в центре и растят совместного ребёнка. Да, это мой внук, но когда я вспоминаю о нём, в груди становится тяжело. Мои настоящие внуки — двойняшки — живут с Людмилой, и я душу в них не чаю. Для них у меня нет ничего святого.
С сыном мы почти не говорим. На Новый год я звала его одного, но он отказался — сказал, что не придёт без Арины. А я не хочу её видеть ни сейчас, ни потом. Зато Людмила с радостью приняла моё приглашение. Мы стали родными душами, и теперь она мне ближе, чем родная дочь. В праздник мы собрались в уютной кухне: дети смеялись, разучивая колядки, а Людмила помогала мне стряпать. Глядя на неё, я видела, сколько боли она скрывает. Она отдала всю себя детям, забыв о собственной жизни. Её дни превратились в бесконечную заботу о малышах, и сердце моё сжимается от жалости.
Людмила не смотрит на других мужчин, не может отпустить прошлое. Я пыталась говорить с ней об этом, но её рана ещё не зажила. Так и живём — поддерживаем друг друга, я нянчу внуков, а она зовёт меня мамой. Это согревает душу, но не заглушает боль. Артём даже не позвонил поздравить с праздниками. Я всё думаю: поймёт ли он однажды, какую беду натворил? Смогу ли я простить, что он разорил семью и лишил детей отца? Жизнь уже не станет прежней, но я благодарна судьбе за Людмилу и внуков — они дают мне силы дышать, несмотря на всю горечь.
