Мне шестьдесят, живу в Воронеже. Никогда не поверила бы, что после всех испытаний, через двадцать лет полного одиночества и забвения, прошлое ворвётся в мою жизнь с такой наглостью. И больнее всего — что виновником этого стал мой родной сын.
Когда-то, в двадцать пять, я безумно любила. Дмитрий — статный, обаятельный, с искромётным юмором — казался идеалом. Расписались быстро, через год родился Максим. Первые годы напоминали сказку. Ютились в хрущёвке, мечтали о будущем. Я преподавала в школе, он работал на заводе. Казалось, ничто не разрушит наш мир.
Но Дмитрий стал меняться. Поздние возвращения, враньё, холодность. Я игнорировала шёпот соседок, делала вид, что не замечаю чужие духи на его рубашках. Пока правда не вылезла наружу: измены. Многочисленные. Знакомые шептались за спиной, а я… цеплялась за семью. Ради сына. Терпела до последнего, пока однажды ночью не осознала: хватит.
Собрала чемодан, взяла пятилетнего Максима за руку и уехала к тёте. Дмитрий даже не попытался нас удержать. Через месяц сбежал в Питер — «по работе». Обзавёлся новой пассией, вычеркнув нас из жизни. Ни звонков, ни весточек. Я осталась одна. Похоронила родителей, подняла сына одна — школы, больницы, выпускные. Пахала на трёх работах, забыв о личной жизни. Он стал смыслом моей жизни.
Когда Максим поступил в Самару, помогала как могла: посылки, переводы, советы. Квартиру купить не смогла — не накопила. Сын не роптал, уверял, что справится. Я им гордилась.
Месяц назад он примчался с новостью: женится. Радость испарилась, когда он заговорил о «предложении» отца. Оказалось, Дмитрий вернулся, предлагает двухкомнатную в наследство — но лишь при условии: я должна вернуться к нему и пустить его в свою квартиру.
Воздух перестал поступать в лёгкие. Смотрела на сына, не веря услышанному. Он лепетал что-то про моё одиночество, его «изменения», будущих внуков…
Вышла на кухню, варила чай дрожащими руками. Двадцать лет тащила всё на себе. Двадцать лет — ни вопроса, ни копейки. А теперь — «милость» в обмен на унижение?
Вернулась и твёрдо сказала:
— Нет.
Максим взорвался. Кричал, что я эгоистка, что лишила его отца, а теперь гублю его шанс. Молчала. Каждое слово — нож по шрамам. Он не видел, как я ночами шила ему форму, продавала бабкины серёжки на учебники, годами носила потрёпанное пальто.
Я не одинока. У меня есть школа, подруги, огород, книги зачитанные до конца. Не нужен мне предатель, приползший за удобствами, а не любовью.
Сын хлопнул дверью. Не звонит. Знаю, обижен. Понимаю его — хочет лучшего, как когда-то я. Но не куплю счастье ценой самоуважения. Дороже выйдет.
Может, одумается. Не скоро. Но я дождусь. Люблю же — без условий и сделок. Родила его от любви. Вырастила с любовью. Не дам превратить чувства в товар.
А Дмитрий… Пусть гниёт в прошлом. Ему там и место.
