В старости мой сын перестал со мной общаться. Он снова вернулся к той женщине, что уже разбила ему сердце.
Каждая мать мечтает о счастье для своего ребёнка. Чтобы рядом был любящий человек, чтобы работа приносила радость, а жизнь текла без горечи. Но дети редко прислушиваются к нам, наступают на те же грабли, повторяют ошибки. Так случилось и с моим сыном. После развода он будто бы прозрел, но потом — шагнул в ту же бездну.
Когда он вернулся после университета молодым и горячим, познакомился с девушкой по имени Света. В нашем маленьком городке под Тверью быстро поползли слухи: у неё дурная слава, куча поклонников, вечные ссоры с роднёй. Но я решила: дам шанс. Всё-таки мать. Встретиться со Светой — значит понять, кто теперь владеет сердцем моего мальчика.
Я вычистила квартиру до блеска, сварила борщ, накрыла стол. А она явилась… жуя жвачку, с наглым взглядом, без тени уважения. Ни «здравствуйте», ни доброго слова. Сразу стало ясно — человек, которому плевать на других.
Многие тогда спрашивали: «Татьяна, ты что, не видишь, во что он ввязывается?» Видела. Конечно, видела. Но Игорь был ослеплён. Через месяц они подали заявление в ЗАГС. Родители Светы всё оплатили. Я молчала. Надеялась, любовь её исправит.
Но чуда не случилось. Света не готовила, не убирала, только заказывала еду, а когда сын уставал — закатывала сцены. Он приходил ко мне, плакал, пил чай и снова возвращался к ней. Пока они не разошлись. Тихо. Без скандалов. Через полгода.
Я видела, как он страдал. Замкнулся. Молчал. Избегал разговоров. И я, как мать, попыталась помочь. Познакомила его с дочерью подруги. Умная, добрая, тихая. Не модель, но с душой. Они встречались, гуляли, смеялись, строили планы. Я уже мечтала о внуках…
Но Света вернулась.
Сначала звонила. Потом приезжала. Потом Игорь стал пропадать. Однажды он пришёл к той девушке — той, что помогла ему встать на ноги — и сказал, что они «слишком разные». А через неделю сообщил мне: женится снова. На Свете.
Я не верила своим ушам. Спрашивала: «Зачем? Ты же знаешь, чем это кончится!» Он молчал. Потом набрался смелости, позвонил и сказал: «Мама, ты не приедешь. Я знаю твоё мнение. Не хочу портить праздник».
Он отказал мне. Мне — матери, что не спала ночами, держала его за руку, когда он не мог подняться с кровати. Ради кого? Ради той, что разбила его однажды. Ради той, кого даже её родители не оправдывают.
Я бы не пошла. И без его слов. Но услышать это было как пощёчина.
Теперь я часто думаю: у меня было два сына. А теперь — один. Хотя оба живы. Просто один сам вычеркнул меня из своей жизни. И за что? За то, что хотела уберечь его?
Говорят, детей нельзя отрекаться. Ни за что. Но что делать, если ребёнок сам отворачивается, игнорирует, отталкивает? Когда твои слова, твоя забота — лишь обуза, от которой он спешит избавиться?
Я не злюсь. Не проклинаю. Просто устала. Устала ждать, когда он очнётся. Устала надеяться, что однажды скажет: «Мама, ты была права». Больше не жду. Мой младший сын рядом. Помогает, звонит, приезжает. У него семья, у него совесть.
А у Игоря — только Света.
