В жизни бывает так, что материнская любовь кажется нерушимой, как крепкий дуб, но под напором обстоятельств и чёрствого эгоизма даже он может сломаться. Так было в семье Анны и Дмитрия, где болезнь матери стала началом горького разочарования.
Когда у Татьяны Семёновны — их старенькой мамы — случился удар, дети были первыми, к кому она обратилась. Старшая дочь Анна, хоть и работала стабильно, а её дочь уже выросла, сразу отказалась брать мать к себе. Говорила, что в её однокомнатной хрущёвке места нет, что времени не хватает и что она «не потянет такую обузу».
Тогда Дмитрий, младший сын, не раздумывая, забрал мать в свою двушку в Балашихе. Его жена Наташа не спорила — наоборот, старалась помочь. Сначала было тяжело: Татьяна Семёновна не вставала, не говорила, требовала постоянного ухода. Дмитрий предложил сестре скинуться на сиделку, но Анна наотрез отказалась — мол, ипотека, кредиты, дочь в институте.
— Извини, Дима, у меня просто нет возможности, — только и ответила она.
Выручила Наташа. Она уволилась, чтобы ухаживать за свёкровью. Кормила с ложки, делала уколы, перестилала постель. Благодаря её заботе Татьяна Семёновна понемногу поправилась — снова заговорила, начала ходить, даже помогала по дому. Когда пришло время решать, где ей жить дальше, мать попросила остаться у сына:
— Димка, я хочу быть с вами. Здесь мне хорошо, и внуки рядом, и вы с Наташей — как родные.
Дмитрий с женой переглянулись и согласились. Квартира Татьяны Семёновны в центре Москвы так и осталась пустовать — она не торопилась её продавать. Всё бы ничего… пока Дмитрий случайно не услышал её разговор с Анной по телефону.
— Дочка, я решила. Продам квартиру, закрою твою ипотеку. Ты и Лиза заслужили спокойную жизнь. А если останется — купим вам дачу под Серпуховом.
Слова эти ударили Дмитрия, как обухом. Неужели та, что три года не помогала матери, получит всё? А они? Где же справедливость?
— Мама, ты же знаешь, сколько сил мы в тебя вложили? Сколько Наташа не спала ночей? А ты всё отдашь сестре, которая даже на сиделку не скинулась? — спросил он вечером.
Но Татьяна Семёновна только вздохнула:
— Димочка, у Ани жизнь сложнее, а вы справитесь, вы крепкие…
Этого Дмитрий не стерпел. Ночью он молча собрал мамины вещи и отвёз их к сестре. Поставил чемоданы у двери, позвонил и ушёл.
— Хочешь наследство — забирай и заботу, — написал он Анне.
Утром Наташа долго плакала. Но в её сердце не было злости — лишь горечь. Три года отданных сил, три года самоотдачи — а в ответ лишь холодное расчётовое равнодушие.
Дмитрий не оправдывается: может, он поступил жёстко. Но если мать не видит справедливости, может, хоть дочь её почувствует? Он думает теперь: должен ли сын всегда оставаться терпеливым, если его любовь обесценивают?
Бывает, дети любят искренне. До тех пор, пока не узнают, кто получит квартиру.
