У меня двое сыновей, трое внуков, две невестки… а живу я, будто забытая. Годы верила, что вырастила опору на старости лет. Но вышло иначе. Как только мой муж скончался — ни звонка, ни шага за порог. Пять лет тишины. А стоило мне обронить, что квартиру оставлю племяннице — тут же нагрянули.
Родила их с любовью, растила, вкладывала душу. С мужем дали им образование, помогли встать на ноги. Пока отец был жив — хоть изредка, но появлялись. А после похорон будто стерли меня из памяти.
Живут в этом же городе, от меня — сорок минут на автобусе. У каждого своя семья, свои заботы. Внуков своих почти не знаю — младшую даже в глаза не видела. После перелома ноги еле передвигаюсь, а дозвониться — небесам клянусь! Вечно “заняты”, “перезвонят”, но трубка молчит. Привыкла: их слово — ветер.
Когда соседи сверху затопили, набрала старшего — молчание. Младший пообещал зайти, да так и не собрался. А надо-то было пятно на потолке замазать! Пришлось мастера искать. Не деньги жаль — что родные сыновья часа для матери не trouveri времени.
Сломалась холодильник — опять к ним. Попросила: “Съездите со мной, боюсь, обманут в магазине”. В ответ: “Мама, не волнуйся, консультанты всё объяснят”. В итоге поехала с братом и его дочкой — моей племянницей Катей.
А когда пандемия началась — вдруг вспомнили, что у них мать есть. Раз в месяц звонили: “Сиди дома”, “Заказывай продукты”, “Береги себя”. Да я и не умею! Катя научила: показала, как в приложении заказ делать, лекарства приносила, когда болела — у постели сидела. Каждый вечер звонила: “Тётя Галина, как самочувствие?” Ближе стала, чем родные дети.
Праздники теперь с братом и его семьёй отмечаю. Катина дочка зовёт меня бабушкой. И поняла я: сыновья есть, а родная душа — племянница. Ничего не просит, просто рядом. Заботится.
Вот и решила: раз свои забыли — пусть квартира достанется тому, кто в трудную минуту не отвернулся. Оформила завещание на Катю. Она об этом не знала. Просто хотела добро вернуть.
Но, видно, кто-то проболтался. В тот же день раздался звонок. Старший сын Дмитрий, голос дрожит: “Правда, что квартиру Кате отписываешь?” Подтвердила — взорвался: “Ты что, с катушек съехала? Это ж семейное гнездо!” Бросила трубку.
А вечером — звонок в дверь. Оба стоят, с пирогом, с внучкой. Улыбаются через силу. А потом: “Ты не права”, “Она тебя вышвырнет”, “Мы же кровные”. Выслушала. Ответила: “Спасибо. Но решение моё окончательно”.
Ушли, хлопнув дверью. Крикнули, что внуков больше не увижу. Да я их и так пять лет не видела! Примчались, когда почуяли, что наследство ускользает. Не ко мне — к квадратным метрам.
Не жалею. Даже если Катя (не дай бог) изменится — судьба. Но верю в неё. А вы, сыновья, живите с тем, что на душе осталось. Если, конечно, что-то осталось.
